Оливия взглянула с хитрою улыбкой:
– Ты выдала себя! У тебя самой tendre[6] к мистеру Медоузу? Если это так, скажи мне откровенно, и я не буду строить ему глазки, я еще не успела влюбиться.
Лаура не сомневалась, что как только Оливия встретит более интересного джентльмена, она тотчас же забудет мистера Медоуза.
– Мы с ним просто друзья, – сказала Лаура, – и я надеюсь, ты никому не будешь строить глазки, иначе тебя примут за девицу легкого поведения.
– А как же мне дать джентльмену знать, что мне приятны его ухаживания?
– Существуют более тонкие способы. Можешь улыбаться и быть любезной в обращении с ним.
– Разве не со всеми надо быть любезной?
– Со всеми, но ты можешь быть чуть любезнее с теми, к кому благоволишь.
– То есть вести себя так, как ты с мистером Медоузом? Я видела, как вы вчера шептались! Что он сказал?
– Он говорил о вашей берлине.
– A! – улыбнулась Оливия, она решила, что был выражен восторг.
Наступило время ленча, а потом надо было готовиться к поездке в Сомерсет-Хаус, где они собирались посмотреть портреты прекрасных дам, написанные Хайяттом. Мистер Медоуз прибыл точно в срок, прихватив с собой для подарка конфеты. Он собирался их преподнести, как особую любезность, баронессе, но с ужасом заметил, что непроизвольно отдает их Лауре, первой встретившей его. Она не возразила и скромно приняла подношение.
– Прекрасным дамам, – сказал мистер Медоуз, улыбаясь Оливии.
Несмотря на то, что Оливия обожала кузину, ей показалось, что сейчас Лаура зря опередила ее. Мистер Медоуз принес эти конфеты для нее – об этом ей сказала его улыбка.
Когда они подошли к карете, Оливия с удовольствием отметила, что мистер Медоуз выбрал место рядом с ней.
– Вот один из экипажей, которые я собираюсь предложить вам, баронесса, – пояснил он. – Владелец одолжил его, чтобы вы испробовали и оценили карету. Скажите ваше мнение.
То была вполне подходящая для дам коляска, но Оливия намекнула мистеру Медоузу, что простая черная карета, лишенная всяких украшений, не совсем то, что она имела в виду. Оливия нашла ее „довольно простенькой“ и заявила, что эта карета нагоняет на нее тоску. Мистер Медоуз смутился, помрачнел и заметил, что можно было бы изобразить на дверцах фамильный герб баронессы.
– Мне не нравится черный цвет. Похоже на катафалк, – сказала Оливия. – Мне подошло бы что-нибудь поярче, с позолоченными украшениями, с бархатными подушками, мягкой новой кожей, вот что я имела в виду. А в этом экипаже мало свободного места, одни сидения! В нашей берлине есть даже складной стол!
Бедный Медоуз печально осознал, что баронессе требуется еще одна берлина, такая же, как прежняя, просторная внутри, но при этом достаточно компактная снаружи, чтобы вписаться в оживленные улицы Лондона.