– Но и баронесса – необычная леди, – ответил Хайятт, и его глаза отыскали Оливию, допивавшую в компании Медоуза свой кофе.
– Общество еще не коснулось и не испортило ее, – продолжил он. – Портрет будет данью ее юности и естественности, но не пародией!
Лаура проследила за его взглядом и внимательно посмотрела на свою кузину, весело и беззаботно болтающую о чем-то с Медоузом.
– Да, она не испорчена.
Мгновение Хайятт всматривался в Лауру. Когда он заговорил, его слова ее поразили.
– Не позволяйте им ее испортить, – мягко произнес он.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы старше и опытнее. Не все из ваших друзей подойдут баронессе.
Лаура в изумлении широко раскрыла глаза. Он посчитал ее светской львицей, что было самой большой глупостью, которую она когда-либо могла услышать. Первым ее чувством был гнев, на смену которому пришла приятная мысль: пожалуй, неплохо, что лорд Хайятт принял ее за опытную даму. Это смягчало колкость его небрежного словечка „старше“.
Ироничная улыбка успела вовремя возникнуть на лице.
– Я приложу все усилия, чтобы защитить девушку, – ответила она, – и прежде всего, сэр, я должна призвать к ответу вас. Вчера вы были слишком заняты, чтобы рисовать мою кузину, сегодня же ваш график как по волшебству свободен. Каковы ваши намерения?
Его ответная улыбка не страдала недостатком игривости. Хайятт никогда не ограничивал себя одним флиртом.
– Мое намерение, мисс Харвуд, – написать портрет баронессы. Я предлагаю вам обсудить мои намерения в отношении вашей очаровательной персоны. Полагаю, вы будете сопровождать баронессу на бал леди Морган сегодня вечером?
– Да, конечно.
– Тогда лучше мы обсудим мои намерения на балу, если вы окажете мне честь потанцевать со мной.
– Буду счастлива, лорд Хайятт.
Он начал собирать свои принадлежности художника.
– Как так получилось, что я не встречал вас прежде? – спросил он.
– Меня не было на Сезонах.
– Я так и понял. Если бы вы были, я обязательно заметил бы вас. А почему вы не приезжали?
Вопрос поставил Лауру в затруднительное положение. В поисках ответа, который бы ее не запятнал, она рассеянно бросила:
– Меня до смерти утомил мой первый Сезон.
Хайятт дерзко улыбнулся и сказал:
– Должно быть, я в то время изучал творчество мастеров в Италии, но, прошу вас, мисс Харвуд, ни слова о моих мастерщах.
Лаура смутилась, покраснела и воспользовалась советом ни слова не произносить о мастершах.
– Не сомневаюсь, скука моего Сезона объясняется вашим отсутствием в Лондоне в тот год. Но я вижу, Оливия готова уже идти. Завтра в это же время?
Хайятт в душе улыбнулся ее румянцу. Его заинтересовала ее ироничная невинность.