– Семь часов – чертовски рано, я знаю, – сказал он. – Наверняка, вы проклинали меня, когда петух прокукарекал рассвет. Такой распорядок дня может повредить вашей красоте, а потому я прослежу, чтобы сегодня с бала вы отправились домой пораньше, сразу же, как мы с вами станцуем два танца.
– Два?
Общепринятой нормой был только один танец. Два предполагали особый интерес к партнеру.
– Мы шустрые ребята, дайте нам только поблажку. Мы ведь с вами не дебютанты, мисс Харвуд, – сказал Хайятт, в то же время пытаясь угадать, что у нее за характер, – мы зрелые солидные люди и можем рискнуть появиться в двух танцах без всякого трезвона при этом вокруг нас. Дело в том, что мне хотелось бы поближе познакомиться с вами.
– Я проигрываю при более близком знакомстве, – ответила Лаура и нервно рассмеялась.
Она считала, что говорит правду. Хайятту она наскучит сразу же, как только он поймет, что никакая она не опытная дама, за которую он ее принял. „Лучше пореже встречаться с ним, – решила она про себя. – Тогда, возможно, удастся выдержать этот Сезон, не разоблачив себя как провинциальную барышню.“
Хайятт молча смотрел на нее, и в глазах его вспыхивали искорки смеха.
– Нельзя возражать даме, но позвольте мне быть судьей. Вы уже определенно стали интереснее со времени нашей первой встречи.
– Возможно, вы просто плохо разглядели меня в первый раз.
На этой шутливой фразе они расстались. Хайятт подошел к Оливии. Лаура была настолько взволнованна, что не смогла уловить, о чем он говорит с кузиной, но вскоре поняла, что теперь Оливия – предмет его похвал, и восторгался он тем, что, Лауре казалось, не нравится ему: Хайятт упомянул „свежесть“ и „провинциальный шарм“. Лаура заключила, что Хайятту нравятся все женщины, при условии, что они не стары и не безобразны.
Никто из их компании, включая лорда Хайятта, не обратил внимание на молодого денди, въезжающего в парк в тот момент, как они прощались. Мистер Ярроу взял на время у своего закадычного друга лошадей, чтобы решить, какую предложить за них окончательную цену, лучше всего для пробы лошадей подходил пустынный в утренние часы парк, когда многочисленные экипажи еще не успевали его загромоздить. Улицы же сразу после восхода солнца заполнялись почтальонами, рабочими и тележками разносчиков. Он замедлил ход своей упряжки. Его взор был привлечен людьми, он пристально взглянул… Лорд Хайятт! Черт побери, что он здесь забыл? Неужели он рисовал леди в общественном парке? Это звучало неправдоподобно, но он слышал, как Хайятт сказал: „Встречаемся завтра в это же время.“ А его лакей нес деревянный ящик, в котором, похоже, находятся у художников краски и кисти.