Мистер Медоуз также считал, что портрет баронессы – чрезвычайно достойное произведение. Они немного поговорили о сумме и о том, какому благотворительному обществу следует передать чек.
Тальман осторожно отвел Лауру в сторону.
– Баронесса согласилась поехать, если ее тетя не станет возражать. Я должен поговорить с Хайяттом сейчас, но чуть позже я заеду к вам на Чарльз-Стрит, чтобы убедить компаньонку баронессы принять приглашение. Надеюсь, баронесса не разочаруется в моих лошадях, – сказал он.
Не было сомнений, именно они и склонили Оливию к согласию.
– Боюсь, в этой поездке нам не обойтись без Черепахи, – предупредила его Лаура. – Миссис Тремур ни за что не покинет пределы Лондона в другом экипаже.
– О, если б вы знали, как мне хочется увидеть Черепаху! Должно быть, я единственный человек в Лондоне, который не тащился позади нее во время вашего путешествия.
Неожиданно возле Лауры возник Хайятт.
– Вы не сказали мне, благословлять ли новую работу шампанским или элем?
– Конечно, шампанским, – вынес свой приговор Тальман. – Мы не можем оскорбить баронессу элем, Хайятт, даже если это и не самая лучшая ваша работа, – честно добавил он.
Внесли шампанское. Затем мистер Медоуз отвез дам домой.
В мастерской лорд Тальман обратился к Хайятту:
– Не заинтересует ли вас предложение присоединиться к нам в этот уик-энд в Кастлфильде(Мама просила, чтобы вы приехали.
– Дайте мне знать, если баронесса и ее кузина согласятся поехать.
– У меня будет соперник? – осторожно спросил Тальман.
– Но не в отношении баронессы!
– Ясно, – Тальман понял, что Хайятт не питает интереса к баронессе и предположил, что причиной его равнодушия послужил ее отказ.
Он хотел, чтобы Хайятт приехал, и, стремясь подкупить его согласие, добавил:
– Мисс Харвуд – приятная девушка, здравомыслящая, и, хочу вам сказать, она была без ума от ваших гравюр. Видите, вы ошибаетесь, считая, что дамы не способны оценить их по достоинству. Вам надо их выставлять.
– Немногие леди видели эти работы, их обычное суждение было – зачем Хайятт тратит время на эту ерунду, если он может писать довольно мило.
– Такова судьба гениев, – пошутил Тальман. – Никто не пророк в своем Отечестве, да и, должен добавить, при своей жизни.
– Вам не удастся вынудить меня смутиться, Тальман. Вы не забудете сообщить мне, если баронесса и ее кузина поедут в Кастлфильд?
– Непременно. Ваши слова, если не ошибаюсь, подсказывают мне, что мне пора вас покинуть?
– Простите, Тальман, у меня небольшое дело.
Они расстались, и Хайятт вновь вернулся к портрету на мольберте. Ужасная, плохо выполненная работа! Но заказчице понравилось. И обществу понравится тоже. Единственное своеобразие картины – обстановка и платье, да и это тоже вряд ли большая оригинальность. Мария Антуанетта и ее придворные дамы развлекались, изображая крестьянок, не интересуясь при этом действительной жизнью деревни. Дань моде.