— Они уже начали переправу?
— Еще нет, — ответил Хью.
— Тогда мы едем. Мы должны миновать то место на дороге — Стоук, кажется, — до того, как они прибудут, или нам придется забрать далеко на запад, и мы потеряем время. Пришпорьте вашу лошадь, Элис.
Кобыла Элис, по примеру других лошадей, вдруг так понеслась, что всаднице с трудом удавалось удержаться в седле и в конце концов пришлось вцепиться в гриву лошади. Бешеная скачка продолжалась недолго, потому что им стали встречаться всадники и пехотинцы, двигающиеся в их сторону, и герольды, лавирующие на своих лошадях между остальными в поисках новостей о позициях мятежников. От них Николас узнал, где находится король, но только к девяти часам они смогли найти его на церковном дворе в близлежащей деревушке Элстон.
Николас быстро спешился и, преклонив колено, заговорил. Элис видела, как Генрих нахмурился, когда Николас махнул в ее сторону, но когда Хью снял ее с лошади и они оба сделали несколько шагов вперед и остановились, Генрих подал им знак подойти.
Присев в глубоком реверансе, Элис подняла глаза и увидела веселые искорки в глазах короля.
— Мне сказали, что вы рисковали собой, чтобы привезти ценные для меня сведения, леди Мерион. Я не умею произносить речи, хотя только что произнес одну перед огромным собранием воинов. Примите от меня простую благодарность.
Николас вмешался:
— При всем уважении, ваше величество, мы просили бы вас подняться наверх, в башню, где вы будете лучше защищены. Я останусь здесь, с моими людьми…
— Нет, Николас, — отказался король. — Я посылаю вас вперед с большей частью ваших солдат, чтобы предупредить Оксфорда и передовой отряд о бунтовщиках, чья единственная цель — уничтожить меня. Вы можете оставить десять человек, чтобы усилить мою охрану, но только потому, что знаю — вы должны убедиться, что все сделано правильно, и не успокоитесь, если здесь не будет кого-то из ваших людей.
Николас кивнул и повернулся:
— Хью?
— Я останусь, — наклонил голову Хью Гауэр в знак согласия.
Элис протянула руку мужу, но ничего не сказала.
Сжав ее руку, он посмотрел ей в глаза дразнящим взглядом, как будто знал, каких усилий стоило ей смолчать и не попросить его не рисковать собой. Он поцеловал ее в щеку и повернулся к своему коню. Когда он садился в седло, Элис заметила, что кинжал на поясе не его собственный. На рукоятке ярко сверкала в солнечных лучах голова собаки.
Она с грустью закрыла глаза и стала читать молитву. Через несколько минут после его отъезда она стояла высоко на башне церковной колокольни рядом с человеком, которого когда-то считала своим злейшим врагом. Генрих прошел к дальней стороне с открытыми перилами, и, забыв о его ранге и о своем собственном, Элис быстро подошла и встала рядом с ним.