— Не сейчас, Йен, но спроси меня снова, после того как поешь. Может быть, тогда мне что-то понадобится.
— Да, госпожа. — Он вышел.
Джонет опустила ткань в теплую воду.
— Хорошо, что вы не отказали ему, миледи. Парнишка, похоже, чувствует себя обязанным вам.
— Ну, он зря так думает. — Элис почувствовала неловкость. Тщательно протирая лицо, она пробормотала:
— Если бы не я, его вообще бы не пороли.
— Да, но он видит все в другом свете. Он знает, что не выполнил свой долг, и принимает наказание как должное. А вот ваша забота о нем имеет для него значение, потому что, ручаюсь, никто раньше не делал для него такого. Он же шотландец, а они дикари, варвары в большинстве своем. Ваша доброта к бедному парню…
— Достаточно, Джонет. Помоги мне. — Элис не хотела слышать о доброте. Весь разговор напоминал ей только о криках Йена и ее вине. Наконец Джонет помогла ей надеть чистую рубашку. Завернувшись в пахнущий травами халат, Элис смотрела, как камеристка меняет белье на ее кровати. Но когда Джонет выпрямилась, держа в руках ворох грязных покрывал. Элис увидела ее осунувшееся лицо и темные провалы под глазами.
— Во имя Господа, — воскликнула она, — ты должна отдохнуть!
— Мы обе отдохнем, после того как поедим, — согласилась Джонет.
Но прошло больше часа, прежде чем Йен и еще один солдат принесли им обед. К тому времени свежесть постели и некоторая чистота кожи улетучились, и Элис больше, чем раньше, страдала от своих грязных волос. Джонет заплела их в косы и закрутила в пучок на затылке, но Элис отказывалась от накидки на голову, настаивая, что она только добавит веса волосам и вызовет головную боль. Джонет не спорила. Она выглядела так, словно у нее самой болела голова.
Она призналась, что ей как-то неможется, и после обеда легла поспать.
— Да, миледи, я, пожалуй, отдохну, — устало подчинилась она. Когда через двадцать минут Йен вернулся за тарелками, она уже спала.
— Вам еще что-нибудь нужно, госпожа?
Она бросила взгляд на Джонет, но женщина так глубоко спала, что даже не пошевелилась. Элис подозрительно посмотрела на Йена, не зная, счел ли его хозяин необходимым дать ему какие-то конкретные указания насчет того, что она может и чего не может делать.
— Я должна вымыть голову, Йен, — проговорила она небрежно, но твердо, пристально наблюдая, не появится ли в его лице хотя бы намек на замешательство. Судя по его недавнему поведению, она не сомневалась, что он сделает все, о чем она его попросит, однако она не хотела заставлять его ослушаться приказов сэра Николаса.
Но Йен не выказал никаких сомнений. Он посмотрел на Джонет: