– Да, Вирджил мне сказал. Плутовка Мэгги. – Он саркастически хмыкнул. – Просто невозможно уехать ненадолго, чтобы что-то не случилось! – Заметив горечь в улыбке девушки, он виновато погладил ее по руке. – Ради Бога, простите, Элизабет! Жаль, что меня здесь не было, когда это случилось. Может, мне удалось бы уговорить вас остаться с Джимом.
– Нет, – печально прошептала она, – но я и вправду скучала без вас, Натан!
– Я бы сразу навестил вас, – сказал он, – но Вирджил мне отсоветовал. Сказал, что вам и так сейчас нелегко, так что мой приход только добавит масла в огонь.
– Что толку? Мое имя и без того треплют на всех углах! Натан молча сжал ее руку.
– Не забивайте себе голову всякой чепухой, – грубовато посоветовал он. – Поговорят и перестанут. А друзьям до этого дела нет.
– Надеюсь.
– Вот увидите! – с жаром выпалил он. – Готов заложить ранчо, что так оно и есть.
– Лучше скажите это Симонсонам. Бедняги скоро разорятся, и все из-за меня. Кое-кто из городских дамочек отказывается у них покупать, торговля идет прахом.
– Старые склочницы! – презрительно фыркнул Натан.
– Напрасно ваш брат просил их дать мне работу, – вздохнула Элизабет. – Я заикнулась о расчете, но они и слышать об этом не хотят! Конечно, я стараюсь отплатить им за их доброту, работаю изо всех сил, но разве это компенсирует их убытки?!
– Держу пари, Бену и Рэчел приходилось переживать и худшие времена, – улыбнулся Натан. – Когда они только появились, местные встретили их хуже некуда. Они евреи, в том-то все и дело. Но шло время, и все утряслось само собой. Вот увидите, так же будет и с вами.
– Хорошо бы. – На лице Элизабет отразилось сомнение.
– Кстати, хочу сказать, было бы куда хуже, если бы Джим не взял вину на себя. Разве вы не знаете людей? Они ничего не имеют против, если мужчина вильнет на сторону, но когда речь идет о женщине – тут дело другое.
Элизабет нахмурилась.
– Я страшно рассердилась, когда узнала об этом, – сказала она. – И на вашего брата тоже. Ведь он мне обещал совсем другое.
Через два дня после отъезда Элизабет из Лос-Роблес Вирджил Киркленд пригласил ее в контору, чтобы подписать кое-какие документы. Само собой, прочитать их она не могла, поэтому пришлось положиться на него. В конце каждого листа стояла размашистая подпись Джеймса, и тут же подписалась Элизабет – точь-в-точь как учил ее отец, не отрывая пера от бумаги, крупными, разборчивыми буквами: «ЛИЗА».
Только после этого Вирджил сообщил ей о том, что говорилось в документах.
Оказывается, Джеймс признавал факт супружеской неверности, брал вину на себя и соглашался дать ей развод. Ярость и возмущение Элизабет ничуть не тронули адвоката.