По лицу ее катились слезы. Она глотала их и говорила, говорила без конца, а Джеймс гадал, знает ли она, что творится в его душе.
– Мэгги, мне кажется, лучше подождать...
– Мне уже пора, Джим. – Она торопливо чмокнула его в щеку и засуетилась в поисках своей сумочки и шелкового зонтика. Впрочем, она продолжала трещать без умолку: – Жаль, что не могу посидеть подольше, но у меня еще куча дел, а времени в обрез. Приду завтра, если твоя церберша не станет возражать. Когда она злится, с ней просто сладу нет. Сегодня чуть ли не с пистолетом в руках уговаривала ее пустить меня.
– Побудь еще немного, Мэгги.
– Извини, не могу. Не волнуйся, скоро вернется твоя драгоценная Бет.
– Проклятие, Мэгги, иди сюда!
Но она уже была у двери, когда та распахнулась.
– О, привет, Мэгги!
– Убирайся с глаз моих, негодяй!
– Я тоже рад тебя видеть, милочка! – Натан вежливо приоткрыл дверь, и Джеймс услышал, как он чертыхнулся сквозь зубы. – Женщины! – А мгновением позже – уже изменившимся, ласковым голосом: – Элизабет! Элизабет, любимая, ты здесь? Уж не сердишься ли ты на меня?
– Сердится, да еще как, если, конечно, у нее есть голова на плечах, – ворчливо ответил Джеймс.
Занавеска отлетела в сторону, и на пороге появился Натан.
– Ах ты сукин сын! Кстати, могу тебя уверить, сегодня вид у тебя не такой дохлый, как в прошлый раз!
– Вот и славно! – пробурчал Джеймс.
– Да? Ну что ж, попробуй выкини еще что-нибудь в этом роде, и я сам отделаю тебя так, что небо с овчинку покажется!
Джеймс хитро улыбнулся.
– Всегда говорил, что ты для меня вроде родной матери, Нат!
– Проклятие, так оно и есть! А когда думаешь выметаться отсюда? Док уже приходил? И куда подевалась Элизабет?
Тарахтит как всегда, усмехнулся про себя Джеймс.
– Ушла за покупками. А док забегал еще утром. Сказал, что лучше побыть здесь еще пару дней.
– Вот оно что, – задумчиво протянул Натан. – Понятно. Ну что ж... Может, тебе что-нибудь нужно?
– Нет. Бет возится со мной как с ребенком.
– Да, она такая. Да, кстати, не интересуешься, что об этом болтают в городе?
Джеймс состроил недовольную гримасу.
– С чего бы это? Меня больше интересует, что говорит Барни.
Натан только ухмыльнулся.
– А, Барни!.. Боюсь, ему еще долго не удастся поговорить, во всяком случае, пока что док Гейзер ему не разрешает!
– Док Гейзер? Дантист?
– Да. – Натан снова ухмыльнулся. – У старины Барни вдруг почему-то выпали и остальные зубы! Разве не странно?
Джеймс покосился на него.
– Проклятие, Нат!..
– Доку придется изрядно потрудиться.
– Сукин ты сын! А я-то еще убиваюсь, что свалял такого дурака! Да, кстати, ты знаешь, что этот ублюдок говорил про Элизабет?