– Это так же правильно, как и все остальное, – задыхаясь, проговорил он.
Одна рука его взъерошила ее густые волосы в тщетной попытке успокоить ее, а другая – судорожно нащупывала пуговки рубашки. Не в силах сдержаться, Джеймс с проклятием оторвал пару и тут же раскаялся.
– Ой, прости... прости, милая, – зашептал он, а его губы уже прокладывали цепочку поцелуев вдоль ее картинно изогнутой шеи к тугим полушариям груди. – Ты прекрасна! Благодарение Господу, ты прекрасна! – простонал он, зарывшись лицом между соблазнительными холмиками. Кровь ударила ему в голову, и, как голодающий, не в силах насытиться, Джеймс принялся безжалостно терзать жену поцелуями. Боже, он никогда не испытывал ничего подобного!
Учащенное дыхание Элизабет и ее жалобные всхлипывания, бешеный стук своего сердца и неутоленное желание, заставлявшее его корчиться, словно на медленном огне, – все слилось в его ушах в один упоительный звук.
Элизабет строптиво отталкивала его, стараясь укрыться от его жадных рук, но Джеймс теперь повиновался только древнему инстинкту, который двигал миллионами и миллионами мужчин.
Впившись поцелуем в ее рот, он затем скользнул языком в бархатистую пещерку, познавая ее в первый раз, и в первый раз в упоении подумал: «Моя!»
Пальцы его запутались в тонком муслине ее сорочки. Окончательно потеряв голову, он рванул что было сил, и кружева с легким треском разошлись в сторону. На Джеймса пахнуло жаром девичьего тела. Отшвырнув в сторону проклятую тряпку, он со стоном припал к Элизабет.
– Ты нужна мне, Бет. Неужели не понимаешь? – прохрипел он, уже ничего не понимая. Правда, одно он знал точно – прежде ему не доводилось испытывать ничего подобного.
В темноте слышалось тяжелое дыхание Элизабет, чувствовался жар ее тела, и внезапно она перестала бояться. Страх, терзавший ее, внезапно сменился чем-то иным... и вот уже она сама притянула его к себе. Сердце Джеймса чуть не выскочило из груди.
Затаив дыхание, он осторожно овладел ею. От безмерного, жгучего наслаждения он даже закрыл глаза. – Элизабет... – Он двигался медленно, не спеша, упиваясь каждым мигом этого счастья. Рассмотрев в темноте восторг на лице жены, он возликовал: – Сладкая моя! – Их дыхание смешалось. – Сладкая моя жена!
Она все еще пыталась сопротивляться той могучей волне, что поднималась в ней... Но это было сильнее ее. И когда наслаждение захлестнуло ее с головой, Джеймс испытал безмерное счастье и, не выдержав, взорвался. Никогда еще он не ощущал ничего подобного, ибо едва не сошел с ума, взлетев на вершину блаженства.