«Да если бы мне надо было предохраняться, — чуть не сорвалось с языка у Дорна, — на хрен ты мне вообще нужна! С женой предохраняйся, с любовницей предохраняйся, все проститутки скоро в профсоюз вступят, с ними тоже предохраняйся. Проще импотентом стать!» Он хотел проорать ей это в лицо, чтобы не слишком о себе воображала, но промолчал. Вспомнил первые дни их знакомства, когда Райка сразу после училища по чьей-то рекомендации пришла к ним в отделение. Вспомнил ее чистенькое, будто фарфоровое личико, наивные голубые глаза, розовые щечки. Как топорщился в определенных местах белоснежный накрахмаленный халатик, как забавно и заманчиво расходился он сзади, обнажая крепкие тугие ножки, не вмещавшиеся в ультракороткую мини-юбку. Это сейчас она уже переоделась в фирменную пижаму, как все медсестры. А тогда, в первые месяцы ее работы, было в ней что-то заманчивое и чистое, наивное и простое. Вот он и счел ее простушкой! Что и говорить, лакомый тогда она была кусочек. А себя считал чуть ли не благодетелем. Как у Галича: «Поясок ей покупал поролоновый и в палату с ней ходил Грановитую». Вот и разбирай теперь, простушка она непутевая или умелая шантажистка.
— Так все-таки что же ты от меня хочешь? — спросил он.
— Чтобы вы мне денег дали, — сказала она. — Зарплата у меня хоть и побольше, чем в других местах, но, сами знаете, ее ни на что не хватает!
— Ну, блин, прямо крепостная актриса! — хмыкнул вслух Дорн и внимательно посмотрел на нее. — Ну а если я скажу, и можешь считать, что так оно и есть, что никакого отношения к этому ребеночку я не имею?
— Да ведь это будет грех! — закрестилась на монитор компьютера медсестра. — И чтоб его не допустить, я к вашей жене прямым ходом пойду, пусть она рассудит нас по-женски, по-человечески. Я ведь не настаиваю, чтобы вы женились на мне. А ребеночка своего каждый признать должен. И потом, у меня к вам ведь еще один подходец имеется…
— Это еще что за глупости? — спросил совершенно опустошенный разговором Дорн.
— А Галке, подружке, скажу, чтобы лекарств вам тех самых больше не отпускала! Мы же с ней вместе учет ведем, в тетрадке записываем. Она обо всем в курсе!
— У нас, оказывается, не отделение, а прямо синдикат преступный! — закусил губу доктор Дорн. — Но ты ошибаешься, думая, что я совершал какое-то преступление, когда брал у тебя эти лекарства. Ампулы я тебе назад отдавал. Доказать ничего невозможно!
— Возможно или невозможно, об этом пусть тогда Марья Филипповна судит! — спокойно парировала сестричка. — Нашей вины в этом нет. А уж куда вы эти лекарства деваете — продаете кому за большие деньги или себе колете, — это нам неизвестно. Врач сказал сестре — дай, она и дала. А что потом — не ее это дело. Но заведующей отделением об этом будет интересно узнать!