— Что это, Джулия? — спросил Джейс сразу после полудня, когда они сидели в палате, где с улыбкой на устах спала Джози.
Комната для новорожденных была рассчитана на пятерых. Однако стеклянный кокон Джози был в ней сейчас единственным.
— О чем ты? — не поняла Джулия.
— Ты о чем-то не хочешь мне рассказать.
— Да. Но оставим это на другой день.
— Ты здорова? — обеспокоенно спросил он.
— Вполне здорова, Джейс.
— Существует некто другой?
— Кого я люблю? — Джулия дотронулась теплыми от шоколада пальцами до его лица. — Кроме тебя и Джози? Нет. И никогда не будет.
— В таком случае все остальное не важно.
— Это не так.
— Ну тогда скажи мне, Джулия. Пожалуйста.
Она рассказала ему о Логанвилле. Все, что нужно было рассказать. Джейс слушал молча, сжав искалеченные руки, глаза у него то вспыхивали огнем, то становились холодными.
Джейс продолжал молчать, когда Джулия закончила свой рассказ. Заговорив, он обратился сразу к обеим — к женщине, которую любил, и к дочери, которая спала в своем коконе:
— Я не собираюсь ничего предпринимать, Джулия. Я намерен оставить все как есть.
— Из-за нас?
Джейс Коултон посмотрел по очереди на Джози и Джулию.
Его семья.
— Просто я так хочу, Джулия. Теперь вы моя жизнь. Ты и Джози.
Воцарилось молчание, мрачное и тяжелое для Джейса. Джулия видела, что он пытается найти ответ, кто был тот монстр, почему он совершил это чудовищное злодеяние. Джейс подошел к окну и стал молча смотреть на гору. На озеро.
Он стоял так долго. Казалось даже, что он в трансе. Затем внезапно он повернулся к Джулии, но стал смотреть не на нее, а в то пространство, которое их разделяло.
Очевидно, Джейс Коултон со страхом ждал, что сейчас между ними разверзнется бездна, которую он создал, и оттуда вырвутся языки адского пламени.
Но никакой бездны между ними не образовалось. И если бездна существовала, то она была заполнена любовью.
— Грейс понравились бы твои олени, — улыбнулся он женщине, чье золотое сияние заполняло бездну, его сердце, его мир. — Олени Уинни. Ей понравилось бы все разноцветное оленье стадо. Весь свой последний день накануне Рождества она мыла для них морковку. Им нужна морковка, объясняла она, чтобы видеть в темноте. У Рудольфа, рассказывала она, их всегда три. Потому что он впереди. А на остальных восьмерых оленей она вымыла по две морковки.
Джулия встала, подошла к Джейсу и дотронулась до его лица.
— Пожалуйста, не ломай голову, что делать с Логанвил-лом. В этом нет нужды. Джози и я будем с тобой всегда, и мы всегда будем тебя любить.
Хотя еще пройдет несколько недель, прежде чем их драгоценная птичка прилетит домой. Она родилась на семь недель раньше срока. Но время пройдет быстро.