Селина вздрогнула, замерла, но взяла себя в руки и, продолжая одеваться, ответила:
— Вы все равно не поверите, если я расскажу вам правду.
Наконец она надела платье и, как могла, зашнуровала его на спине, уверенная, что Гастон не придет на помощь.
— Вы всю жизнь прожили в монастыре, — продолжал допытываться он. — Как же вас ранили? Несчастный случай?
— Можно и так сказать. Несчастный случай. Но вас это не должно трогать.
— А меня это и не трогает, дорогая женушка, — быстро отозвался он. — Обычное любопытство.
Надевая свои красные башмачки, Селина повернулась и посмотрела на Гастона. Тот за все время не шевельнулся. Даже самонадеянная улыбка продолжала кривить губы.
Но тело его напряглось, замерло.
А глаза…
Горящий, приковывающий к себе взгляд. Будто в Гастоне бушевало пламя, сжигавшее дотла все, на что он взглянет.
У Селины подогнулись колени, и она с трудом устояла на ногах.
Ей казалось, она уже поняла, что с ней произошло, хотя не могла сказать, когда все началось — эти мурашки на коже, спазмы в животе, краска, по любому поводу заливавшая лицо, жар, от которого плавилось все внутри, при малейшем прикосновении его пальцев… Она не хотела признаваться себе, но ее влекло к этому средневековому самцу, к ее мужу, причем это чувство пряталось так глубоко, что Селина бессильна была ему сопротивляться.
Но до этой самой минуты она не верила, что может произвести на него впечатление.
Теперь же его выдавали и застывшее в напряжении тело, и сверкающие глаза.
Уже через мгновение он расслабился и полностью овладел собой. Он встал и молча поднял с пола какой-то предмет. Это был еще один плащ, который он, видимо, принес с собой.
— Вам понадобится верхняя одежда, — сказал он тихим голосом, который стегнул ее по нервам. — Сегодня вам предстоит работать на улице.
На улице? В такую погоду? Подавив стон, Селина расправила плечи и протянула руки, чтобы взять плащ.
Но он обошел вокруг нее и сам накинул плащ. Застегивая на шее серебряную пряжку, он тыльной стороной ладони задел нежную кожу ее щеки. Селина невольно вздрогнула.
— Уже замерзли, миледи? — прошептал он, дразня ее. — Вы можете передумать в любой момент. — Он приблизил губы к ее уху. — И избавить себя от моего общества.
— Нет, месье, я не могу это сделать.
— Тогда пройдемте со мной, — негромко засмеялся он.
Когда Селина под непрошеным караулом черного рыцаря вышла из замка, небо на востоке едва начало светлеть. Каждый ее шаг отдавался болью в утомленных мышцах, а когда она зевнула, изо рта вылетело белое облачко пара.
Хотя вчера ночью она ненадолго выходила во двор набрать соломы, но именно сейчас она заметила, как по-другому выглядит все вокруг. В ее время пространство было освещено фонарями: гаражи, тщательно подстриженные газоны, пешие тропинки, подъездные дорожки. Сейчас ничего этого не было, а был лишь снег и несколько наспех срубленных построек, еле видных во мраке.