Аргирос напоил лошадь и привязал ее ближе к воде, куда, как он рассчитывал, не проникнет взор преследователя. Отложив в сторону украденный кинжал и трубу, он прилег рядом с лошадью, намереваясь через несколько минут подняться и раздобыть что-нибудь поесть. Желудок урчал, как голодный медведь.
Василия разбудили бьющие в глаза солнечные лучи. В смущении он осмотрелся; лучи падали с другой стороны. Он проспал полдня. Прошептав благодарственную молитву за то, что кочевники не застали его врасплох, римлянин спустился к воде.
У берега к камням крепились пресноводные моллюски. Аргирос открыл раковины плоским камешком и проглотил вкусную оранжевую мякоть. Это немного утолило голод. Он попытался руками поймать рыбу, но ему не хватило сноровки. На некоторых деревьях виднелись сливы – жесткие, зеленые. Василий вздохнул. Придется охотиться. А пока он решил разглядеть трубу.
Сначала ему показалось, что он ее сломал; конечно же, она была длиннее, когда он стащил ее из юрты Орды. Потом он понял, что это была не одна труба, а две и конец меньшей был вставлен в большую. Он опять вытянул трубу во всю длину.
Аргирос взглянул в глаза Аргуса. При дневном свете и при более тщательном рассмотрении концы трубы вовсе не напоминали глаза. Скорее, они походили на кристаллы, подобные тому, в котором Орда хранил Дух огня. Василий уже хотел было разобрать трубу и посмотреть, что у нее внутри, но воздержался. Кто знает, какого демона он мог выпустить наружу?
Вероятно, он сможет увидеть, что это за демон. Медленно, в любой момент готовый отбросить трубу в сторону, он поднес к лицу более толстый конец трубы, бормоча:
– Матерь Божья, смилуйся надо мной!
Но ни рогатой головы, ни лукавого лица там не оказалось. Вместо этого Василий увидел нечто еще более странное: посреди темного поля располагался небольшой светлый круг намного меньшего диаметра, чем размер самой трубы. Что бы это значило?
А внутри круга!.. Он отбросил трубу и потер глаза. Повторяя молитву, он снова взглянул в отверстие. Понятно, на противоположном берегу он видел деревья, но маленькие, будто они вдруг удалились на огромное расстояние вместо двух сотен футов. И они – Богородица свидетельница – перевернулись вверх тормашками. Их кроны оказались там, где должны быть корни, а река текла там, где должно быть небо.
Аргирос опустил трубу, сел и озадаченно почесал подбородок. Он не мог взять в толк, как можно смотреть на мир в уменьшенном виде, да еще перевернутом вверх ногами, и как это могло помочь чжурчженям победить римлян. С другой стороны, вероятно, он еще не полностью постиг волшебство Орды.