Деканос нахмурился.
– Дорогой мой господин, мы обращаемся с петициями в Константинополь, чтобы маяк был отстроен заново, с тех пор, как он обрушился во время землетрясения, но императоры один за другим не обращают на это внимания. Только восемь лет назад мы получили разрешение взяться за работу. И мы не так уж плохо потрудились за это время.
Аргирос не употребил бы слово «только», но, с другой стороны, ему не приходилось сталкиваться с делами типа «Пхерис против Серапиона».
– Действительно, неплохо, если смотреть в целом, – сказал Аргирос, будто бы соглашаясь. – Однако его императорское величество разочарован, что в последние два года работа продвигается чересчур медленно. Он полагает, что в столь многолюдной стране для выполнения подобной задачи рабочих рук достаточно.
– Ох, у нас полно каторжников для работы в каменоломнях и сколько угодно безмозглых, но здоровых мужланов, чтобы доставлять камень на Фарос. – В свою очередь, Деканос тоже следил за своей интонацией; он тоже с настороженностью относился к Аргиросу, но слова выдавали раздражение заместителя префекта. – Однако квалифицированных рабочих, каменотесов, бетонщиков и плотников для сколачивания лесов заполучить не так просто. С ними у нас затруднения.
По его виду можно было подумать, что это признание причиняло ему страдания. Это озадачило магистра.
– Но почему? Они должны беспрекословно подчиняться императорскому указу и предоставлять свои услуги.
– Дорогой мой господин, я вижу, вы не знаете Александрии. – В смешке Деканоса проскользнуло легкое удивление. – Гильдии…
– В Константинополе тоже есть гильдии, – перебил Аргирос. Он все еще был смущен. – В каждом городе империи есть объединения ремесленников.
– Несомненно, несомненно. Но возможен ли в Константинополе анахорезис[19]?
– Уход? – спросил магистр. Теперь он совершенно запутался. – Простите, но я вас не понимаю.
– Боюсь, слово это в Египте значит не просто «уход». Крестьяне в египетских деревнях вдоль Нила всегда практиковали обычай просто бежать, – уходить – из своих домов из-за слишком высоких налогов или наводнения. Обычно они возвращались, когда положение выправлялось, но могли превратиться в разбойников, если тяжелые времена затягивались.
– Крестьяне так поступают по всей империи, во всем мире. – Аргирос пожал плечами. – Чем же отличается Египет?
– Тем, что здесь анахорезис заходит куда дальше. Если, допустим, казнили человека, а местные считают, что приговор несправедлив, в знак протеста могут уйти целые деревни. А если, – Деканос предупредил возражения Аргироса, – мы попытаемся наказать зачинщиков или силой вернуть крестьян на место, то можем вызвать еще больший исход. Пару раз вся долина Нила была парализована от дельты до самого первого порога.