Со временем Даморна научилась узнавать Квентина по стуку в дверь. Он всегда стучал как-то уверенно и спокойно, не нервно, не робко, не грубо. Это уже говорило о многом. Раз Квентин больше не врывается к ней вовсе без стука, значит она уже больше не деревенщина, не дурочка, а настоящая леди. Но Даморна редко позволяла себе наслаждаться изменениями в этом постукивании и сразу летела открывать дверь.
Сегодня, впрочем, она не торопилась отпирать, хотя стучали уже три раза. Пускай помнит о том, что она — не Уизел, известный всем воришка, готовый выполнять всякое желание Квента. Постучали в четвертый раз.
— Я буду готова через секундочку, — пропищала Даморна, потом глубоко вздохнула и зашагала к двери.
Квентин стоял на пороге с растрепанными волосами, небритый, злой. Рубашка расстегнута, рукава закатаны до локтей.
— Я думала, — в некотором удивлении пробормотала Даморна, — что на сегодня наши занятия окончены.
— Нужно обсудить кое-что, — сказал Квент довольно жестко. — Могу я войти?
— Можешь.
Квент вошел и тотчас принялся бегать из угла в угол, как бы вовсе и не собираясь обсуждать что-либо. Рубашка пучилась, дыбилась и буквально трещала на нем — такой он был мускулистый! Даморне нравилось его атлетическое телосложение и волосатая грудь. Сердце чуть не выпрыгивало от волнения.
Квент перехватил влюбленный взгляд девушки и тотчас остановился.
— Ага, — сказал он, — выходит, миссис Мэлони была права.
— О чем ты говоришь?
— Миссис Мэлони уверяет меня, что…
— Ну, это наверняка может подождать, — перебила Даморна, думая, что догадалась, в чем уверяла ее друга миссис Мэлони. — Может, послать пока что за бренди или вином? Ты выглядишь таким усталым. Надо выпить немножко, а то не ровен час простудишься. Тут такие сквозняки, что просто жуть!
Даморна приложила руку ко лбу Квентина и в тот же миг отдернула ее, как бы обжегшись.
— Э, да ты точно заболел! Знаешь, в кувшине есть немного воды. Давай, я сделаю тебе примочку на лоб.
— Дева Пресвятая! Что ты морочишь мне голову?
Я здоров как бык, но вот если ты не дашь мне молвить и словечка, то слягу в постель непременно!
— Прости, — прошептала девушка дрожащим голосом. — Я не хотела тебя обидеть. Я только хотела, чтобы тебе было так же уютно со мной, как и мне с тобой в течение последних двух недель, на протяжении которых ты проявлял обо мне такую заботу!
Губа Даморны — нижняя, она одна! — стала заметно подрагивать. Это подрагивание новоиспеченная лицедейка не раз уже отрабатывала перед зеркалом. Репетиции привели к тому, что губа изрядно отвисла, что придавало лицу детски наивное выражение. Теперь оставалось только пошире разинуть глаза, выдавить из них по слезинке и добиться того, чтобы эти последние подрагивали жалобно на ресницах. Тогда образ расстроенного ребенка будет полностью завершен.