В беседе с Флинном, выслушав его предположения о причинах задержки — плохое самочувствие сэра Роберта или непогода в проливе, — Джулиан кратко проинформировал юношу о несчастном случае, произошедшем с нею, и об ее легкой контузии. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы Флинн сломя голову примчался в Твикенхем и начал расспрашивать Серену, что с ней и как она себя чувствует на новом месте. Супруг полностью отвечает за свою жену, и ни один мужчина больше не встанет между ними.
Флинн долгим испытующим взглядом уставился в лицо Джулиана. Он, казалось, намеревался высветить всю скрываемую от него правду.
Джулиан выдержал его взгляд. Молчание затягивалось. Первым все-таки нарушил его Флинн.
— М-да! — неопределенно пробормотал он. — Значит, она доставила вам немало хлопот. Я этого ожидал… Что ж, вы вправе распоряжаться ею, раз она теперь в доме, где вы хозяин… Пока я не увижу ее лично, не могу дать вам никакого разумного совета.
На этой примирительной ноте закончился разговор, который не удовлетворил полностью никого из собеседников.
Потом Джулиан занялся весьма деликатным делом. Он нанес поочередно визиты своим знакомым дамам с целью распрощаться с ними по-хорошему и намекнуть, чтобы они больше не ждали от него знаков внимания и не делали попыток вернуть себе его благосклонность.
Если уж он собирался привести свои дела в порядок, то ему нельзя было в дальнейшем растрачивать себя по пустякам.
Конечно, он был всего лишь слабым и легко искушаемым божьим созданием. Расставание с прекрасными особами противоположного пола навеяло на него печаль, которую не могли развеять даже прощальные объятия. Ему пришлось раздарить множество поцелуев, чтобы осушить слезы на глазах милых соблазнительных женщин. Один уютный благоуханный будуар сменялся другим. Все смешалось у него в голове. Правда, он смог мужественно противостоять искушениям и отделывался подарками на память в виде каких-то безделушек и чередой поцелуев. Иногда, впрочем, эти поцелуи были чересчур уж страстными, и обряд прощания затягивался. Его прошлая беззаботная холостяцкая жизнь никогда не представлялась ему раньше в таком радужном свете. Но всему приходит конец!
Негодяй! Кретин! — мысленно упрекал он себя. — Если б Серена узнала об этих поцелуя.
Но все же довольная улыбка засветилась на его лице. Сколько еще осталось в Лондоне женских спален, где его ждут не дождутся, сколько кроватей, готовых принять его для любовной игры! В их числе и постель в комнате Виктории, там, наверху в его доме в Твикенхеме. Но он жаждал оказаться только в объятиях Серены!