Дома лорда-министра ждали маленькие неприятности. Его супруга, лежа на софе, нахмурившись и сжав губы, изучала послание своей подруги.
— Что тебя так в-встревожило? — спросил лорд после обязательного поцелуя в напудренную щечку жены.
— Ах! — печаль супруги министра была велика. — Доротея мне подставила ножку…
— Каким образом?
Лорд Керкланд знал, что Доротея, графиня Трентон, является не только лучшей подругой, но и истинным мужем его супруги-лесбиянки. Их связывает не только дружба, а любовь. Обоюдные ласки доставляют им гораздо большее удовольствие, чем грубый акт в постели с волосатым мужчиной, который к тому же грозит непременной тягостной беременностью.
— Она заново обставила свой особняк в Хэмпшире и собирается устроить там прием! — рыдания душили супругу министра. — Изменница! Мы же договорились, что первый бал в новом сезоне состоится в нашем Багли. Доротею надо казнить! Ты не согласен со мной?
— Я найду какой-нибудь повод, ч-чтобы казнить ее мужа. Это не так т-трудно. Тогда ей придется носить траур.
— Ты прелесть, мой муженек! Их губы слились в поцелуе.
Леди Керкланд была молода и прелестна, что, впрочем, не мешало лорду Керкланду посещать раз в неделю весьма популярное заведение на Королевской площади, где упитанные красотки с удовольствием хлестали его плетью.
— Ты шутишь, а на самом деле все серьезно, — прервав затянувшийся поцелуй, настаивала супруга. — Мы должны отвлечь от нее гостей. Пусть она зря жжет свечи. Ты не против моей идеи пригласить Джулиана Рэйнора? Он расскажет потрясающие истории о Северной и Южной Каролине. Это будут не просто танцы, а нечто необыкновенное. Пусть наши гости пошевелят мозгами и поучатся хотя бы географии. Мне так надоело общаться с глупцами и тупицами!
Леди Керкланд обвила шею мужа-министра пухлыми соблазнительными ручками.
— Я на все согласен, — сказал граф.
— Ты умница, — прошептала она.
Приняв горячую ванну, растершись насухо грубым полотенцем и облачившись в белоснежные брюки и вельветовый коричневый камзол, освеженный и полный энергии, Джулиан ровно в полночь спустился из личных покоев в игорный зал. В этот час как раз подъезжала основная масса гостей. Шикарные экипажи сталкивались, кучера выкрикивали невыносимые для аристократических ушей ругательства, лошади ржали, били копытами и пачкали навозом мостовую.
Блэки был прав. Таинственное исчезновение хозяина игорного дома, его двухлетнее отсутствие и внезапное появление, сопровождаемое молвой о богатстве, нажитом в Америке, взбудоражило скучающее общество. Оно было готово проиграть на зеленом столе последние штаны, лишь бы повидать романтического героя, а потом хвастливо рассказать знакомым, что лицезрели его вблизи.