— Что священник? — осведомился он. — Прибыл?
— Прибыл, прибыл. Мы сделали все, как ты сказал: обрядили его, и сейчас он у тебя в столовой уписывает самый жирный обед, какой ему и присниться не мог. Послушай-ка, Джулиан, что у тебя на уме?
— Один из наших клиентов пожелал жениться. Правила нашего дома тебе известны: чего бы джентльмену ни захотелось, он должен это получить.
— Но это правило действует только в столовой относительно всяких там помидоров и клубники в самый разгар зимы. Какому дураку приспичило тайно жениться? Разве ж это брак?
Джулиан откинулся в кресле, на его губах бродила усмешка нераскаявшегося грешника.
— А вот тут ты и ошибаешься, Блэки. Нет, я не хочу сказать, что я сторонник тайных браков, Однако это не так уж и плохо. Все зависит от того, чего хотят люди, вступающие в этот брак.
Видя, что Джулиан не расположен откровенничать, Блэки покачал головой.
— Да я, вообще-то, не для того тебя побеспокоил. Там внизу тебя спрашивают какие-то странные посетители.
— Вот как? — небрежно отозвался Джулиан, приводя в порядок бумаги на столе в поисках письма леди Амелии.
— Какая-то молодая дама. Если честно, я поначалу хотел выставить ее за дверь. Платье-то на ней, а волосы-то! — Блэки махнул рукой. — Я было принял ее за девку. Но стоило ей открыть рот, я живо сообразил, что ошибся. Гордячка! — И Блэки покачал головой с видом знатока.
Джулиан, заинтересованный, поднял от бумаг темноволосую голову.
— Продолжай.
— Хоть она и выглядит замарашкой, я не удивлюсь, если она окажется знатной дамой, может быть, даже герцогиней. Я ее, конечно, не мог узнать, на ней маска. Но это еще не все, Джулиан. Очень похоже, что она и еще двое с ней вошли через тайный ход, что поднимается из Биллинговой ямы.
— Серена, — выдохнул Джулиан так тихо, что Блэки не мог расслышать. — И где они сейчас?
— В пурпурной гостиной. Это что же значит, ты с нею знаком?
В глазах Джулиана загорелся недобрый огонек.
— Знаком. Это Серена или Виктория. Одна из двух.
И с этими странными словами Джулиан вышел из кабинета.
Еще никогда в жизни она не испытывала такого унижения, еще никогда не была так напугана, обманута, взбешена. Ей хотелось рвать на себе волосы. Или нет. Ей хотелось вцепиться в волосы Флинну. Разыгрывал из себя купидона. Предатель! И ничто не убедит ее в обратном.
Они еще могли скрыться, если б бежали побыстрее, но теперь было слишком поздно, во всяком случае, Флинн убедил ее в этом. Ей казалось, он мешкает намеренно, позволяя солдатам нагонять их на каждом углу. Ее передернуло, когда она вспомнила об этой ужасной погоне по сточным каналам. И уж совсем не обязательно было являться в дом Рэйнора. Но как она могла возразить? Она совсем не ориентировалась в этом ужасном лабиринте, а Флинн не говорил, что у него на уме, пока они не попали в эту мерзкую сточную яму.