— Первое знакомство с прелестями, которыми я собираюсь вполне насладиться по возвращении, заявил он.
— Вы слишком самоуверенны, черт побери! — вспыхнула она, отчего Никос еще больше развеселился.
— Отнюдь. Через три дня, если ваша лодыжка заживет, мы скрепим печатью любви наши отношения. О-о, могу себе представить, какими бурными они будут.
Челси нахмурилась.
— Отношения?
— Ну конечно. Вы думали, что я удовольствуюсь одной краткой встречей?
— А вы думали, что я соглашусь на большее? — парировала она, не сообразив, что выдала свои тайные мысли. — Я не то имела в виду, — смутилась она.
— Вы все время это повторяете. Видно, ваш язык служит вам дурную службу. Так, кажется, говорится по-английски?
Он был недалек от истины, хотя Челси ни за что не призналась бы в этом.
— Я не собираюсь становиться игрушкой для вас или кого-то еще! — заявила она с чувством. — И думать забудьте! Как только я смогу передвигаться, меня здесь не будет.
— И каким образом вы планируете покинуть остров? — спокойно осведомился Никос.
— Дион… — начала она, но замолчала, увидев, что он покачал головой.
— Дион вам не поможет.
Дрожащей рукой Челси провела по волосам. Ей стало все равно, как она выглядит.
— Вы не можете удерживать меня здесь силой!
— Ни в коем случае. Если все пойдет хорошо, ваша лодыжка заживет к моему возвращению, тогда и будем решать. — Он сделал паузу, скользнув многозначительным взглядом по ее разрумянившемуся лицу, полуобнаженному телу. — А пока…
Челси со страхом смотрела, как он подходит к кровати. А вдруг он воспользуется ее беспомощностью прямо сейчас?
― Не подходите! — приказала она, пытаясь говорить уверенно, в то время как бушующие в ней эмоции требовали прямо противоположного.
Никос и ухом не повел, словно она и рта не открывала. Присев на край кровати, он привлек ее к себе. Поцелуй был нежным и вселил в нее ложное чувство безопасности. Она поняла, каковы его намерения, только когда руки, гладившие ее плечи, спустили узенькие бретельки, обнажив грудь Но даже в эту минуту она не сделала попытки остановить его, желая его ласк.
Никос что-то хрипло пробормотал и, наклонив голову, вобрал губами трепещущий набухший сосок, доводя ее до немыслимого блаженства. Шок — вот что она испытала, когда он вдруг отстранил ее от себя.
— Я должен идти, — объяснил он с сожалением в глазах и в голосе. — Если что-то потребуется, вам стоит лишь попросить.
Единственное, что ей требовалось, и немедленно, — продолжение того, что только что случилось, усмехнулась она про себя. Вот и вся ее хваленая храбрость! Она поправила бретельки дрожащими пальцами, не смея посмотреть ему в глаза.