— Я просто подумала, — серьезно поделилась она, — сколько женщин можно было бы завербовать в наши доблестные вооруженные силы, если бы ты согласился позировать для рекламы плакатов в обнаженном виде.
В первую секунду Том озадаченно смотрел на нее, потом громко расхохотался, вскочил с дивана и поймал Эвелин за длинную полу халата.
— Так значит, ты готова делить меня с сотней-другой американских женщин?
— Ни за что на свете!
Юркнув под его полураскрытый халат, Эвелин крепко прижалась к обнаженному телу Тома.
Ее рука скользнула вниз, к его паху, и Том снова почувствовал прилив желания, несмотря на только что опустошившую их любовную схватку.
— Даю тебе два дня на то, чтобы взять себя в руки, а потом вызываю полицию.
— У нас нет двух дней, — деловито уточнила Эвелин, взглянув на часы. В нашем распоряжении осталось всего восемь часов.
— Ну раз так, то черт меня возьми, если я упущу хоть минуту! — поклялся Том, подхватывая се на руки. Он решил, что для долгой игры сейчас лучше всего подойдет постель. Когда он проносил ее через дверь спальни, Эвелин еще крепче прижалась к его мускулистой груди, мечтая о том, чтобы время остановило свой бег.
Как ни странно и непривычно было вылезать на свет из этого интимного кокона, но уже в шесть тридцать они пустились в обратный путь на базу. Эвелин молча сидела на своем месте, пытаясь заставить себя смириться с неизбежным окончанием их уик-энда. Она будет спать одна сегодня и завтра, и все последующие ночи до следующих выходных.
Если, впрочем, Том захочет продолжения. Он ничего не сказал даже о завтрашнем вечере, не говоря уж об уик-энде.
Она посмотрела на Тома. Перемена была едва уловима, но чем ближе они подъезжали к базе, тем меньше он был ее мужчиной, тем больше превращался в Полковника Уиклоу. Он думал о «Дальнем прицеле», о своих «Крошках», гладких, смертоносных и прекрасных, о том, как они, наверное, стосковались по его умелым рукам.
Возможно, он любит своих «Крошек» гораздо больше, чем ее. Они летали с ним, дарили ему такую скорость и такую высоту, которую она не способна ему дать… Ну и пусть, она готова смириться с этим и хочет только одного — чтобы стальные птицы сберегли ее возлюбленного и невредимым вернули его на землю — к ней…
Уиклоу проводил Эвелин до двери гораздо раньше, чем она была готова расстаться с ним. Он возвышался над ней, пожирая ее жадными очами.
— Сегодня я не буду целовать тебя на прощание, — сказал он. — Боюсь, не сумею остановиться. Я слишком привык обладать тобою.
— Тогда… спокойной ночи.
Она хотела подать ему руку, но внезапно резко отдернула ее и спрятала за спину. Нет, она не сможет просто пожать ему руку. Это будет слишком тяжело после безумной близости этих дней, слишком возбуждающе… Лишь грубо напомнит о том, что сегодня они. будут спать отдельно.