– Севернее?
Штурман вертолета совершенно не знал местности, он имел при себе старую карту, на которой не была нанесена свежевырубленная просека и новенькие опоры электролинии.
– Поднимайтесь, – орал снизу Тимонин, махая руками. – Ну, выше давай, выше.
Тимонин чуть не сорвал голос, закашлялся от дыма. Но вертолет, словно назло ему, спустился ещё ниже. Его шасси едва не касалось макушек высоких елей. Машина медленно приближалась к проводам электролинии. Тимонин решил, что теперь столкновения уже не избежать, если только не произойдет чуда. Но чуда не произошло.
Вероятно, в последние секунды перед аварией командир корабля заметил перед собой огромную металлическую рогатку и даже провода линии, но ничего уже не успел предпринять.
Передняя часть вертолета впечаталась в верхнюю часть опоры. Удар был такой силы, что кабина смялась в гармошку. По сторонам разлетелись стекла и мелкие части обшивки. Опора высоковольтной линии стала медленно заваливаться на сторону, но не упала. Устояла, повиснув на толстых, как морские канаты, проводах.
При ударе об опору несущий винт с пятью цельнометаллическими лопастями оторвался он вертолета. Продолжая с чудовищным свистом стремительно вертеться в воздухе, винт диаметром двадцать один метр, пролетел над головой Тимонина, сбив его с ног воздушным потоком. Описав дугу в сотню метров, винт, как ножом, срезал макушки ближних деревьев, перевернулся в воздухе, с корнем выломал пару могучих берез, срезав верхний слой почвы, и опустился в лесу.
Вертолет камнем упал вниз. Двигатели продолжали работать до момента падения. Окружающий мир содрогнулся, когда шеститонная машина достигла земли.
Забыв о страхе, Тимонин, находившийся в ста метрах от места катастрофы, бросился к упавшему вертолету. Машина сломала шасси и лежала на брюхе. Продираясь сквозь высокую сухую траву, он наткнулся на переднюю искореженную ударом часть вертолета. Через выбитые стекла заглянул в кабину, вернее в то тесное сплющенное пространство, которое осталось от кабины.
* * * *
Утром Казакевич позвонил на службу, сказал, чтобы машину за ним не присылали. Он вышел на кухню, никого. Видеть сейчас жену особенно не хотелось. Но, к счастью, Сима работала, нет, не из-за денег. Из-за каких-то своих, непонятных Казакевичу принципов. Из-за своей самостоятельности, ещё черт знает из-за чего…
Выпив минералки, он стал бродить по квартире, ожидая звонка Валиева из телефона-автомата и условной фразы бригадира. По этому сигналу можно с легкой душой выезжать в Химки и рассчитываться с азербайджанцем. Но ожидание затягивалось. Проснулся Петя. В одних трусах он приперся на кухню, уселся на стул, широко раздвинул ноги. Почесывая рукой больное место, стал тупо разглядывать голую стену и, наконец, подвел итог раздумий.