– В связи с чем вы разыскиваете этого субъекта? – спросил Кузин. – Что он у вас там натворил?
– Он психически больной человек, – не раздумывая, ответил Девяткин. – Временами буйный. Я должен доставить его в профильную больницу.
– Я так и понял, что этот гад того… С большим приветом. Здоровый человек не покусился бы на это, – Кузин покрутил указательным пальцем у забинтованного виска. – В смысле на мою голову не покусился. А он, сволочь, меня графином. Со всего маху. При людях. При начальстве. Прямо на конференции коммунальщиков.
Девяткин сел за стол для посетителей.
– Расскажите по порядку, – попросил он.
Кузин в живописных подробностях пересказал дикое происшествие, приключившееся лично с ним и другими участниками областной конференции коммунальщиков.
– Выходит на сцену этот черт, – рассказывал чиновник. – И начинает нести околесицу про дырки в импортной сантехнике. Потом приглашает всех пить с ним водку. И рябину на коньяке. И, наконец, швыряет в зал деньги. Толстую такую пачку. Мол, сами пьянствуйте. Тут я не выдержал, встал… Хотел приструнить…
Девяткин слушал, опустив взгляд на полированную поверхность стола. Он сохранял каменное выражение лица, но на самом деле сдерживал приступы подкатившего к горлу смеха.
– Этот псих избил и сбросил с эстрады руководителя областного звена Шахова. А потом пообещал взорвать в зале гранаты. Это уже натуральный терроризм.
– У него была граната? – насторожился Девяткин.
– Я почем знаю, – пожал плечами Кузин. – У него с собой портфель, а что в портфеле? Может, там тротила десять килограмм.
– Скажите, может, он как-то вскользь обмолвился о том, что собирается делать? Назвал чье-то имя? Или упомянул населенный пункт, город или поселок?
– Ничего такого. Возможно, псих до сих пор находится в нашем городе. Ищет новые жертвы. Я почему-то в этом почти уверен.
– Вы обратились куда следует?
– Я не писал никаких заявлений, – помотал головой Кузин. – Вообще не хочу вмешивать в это дело городскую милицию. И Шахова уговорил не заявлять. Мне не нужны сплетни и пересуды. Это, может, в Москве большого человека по башке графином звезданут, и никто ничего не узнает. А у нас тут все на виду. И так разговоров на месяц вперед хватит. А если уж милицию подключать…
Кузин обречено вздохнул и погладил забинтованную голову.
– Большая к вам просьба: найдите эту тварь. И поместите в психушку тюремного типа.
– Именно это я и собираюсь поступить.
Девяткин потряс руку Кузина и ушел. Вернувшись в номер, он снял пиджак и снова упал на кровать. Боков извертелся на стуле, ожидая рассказа. Наконец, он не вытерпел и спросил: