Но она покривила душой – Толик постарел, и залысины надо лбом угрожающе увеличились. Огромные очки в пол-лица, мешковатые брюки, безобразный жилет с вышивкой...
– Мама подарила, – улыбнулся Толик, заметив Катин взгляд. – Она ведь замечательная рукодельница...
– Ну да... – неопределенно хмыкнула Катя. – А вот тебе мой подарок.
Она достала из свертка лошадку.
– Боже мой... – Лаэртов едва успел поймать свалившиеся с носа очки и дрожащими руками водрузил их обратно на нос. – Какая прелесть! Катя... у меня просто нет слов!
Он так искренне, простодушно радовался, что она не выдержала и чмокнула его прямо в лоб.
– Надеюсь, Вера Петровна не выбросит мой подарок.
– Катенька, ну что ты такое говоришь...
– Шучу, Лаэртов, шучу!
– Да, ты помнишь «Песнь о вещем Олеге» – бессмертное творение Пушкина? – вдруг с интересом спросил он.
– Конечно, Толик. Не так давно Мика учил его наизусть – как же мне не помнить! А ты это к чему?
– Дело в том, Катенька, что Пушкин написал свое стихотворение по «Повести временных лет» – древнерусскому литературному памятнику. И есть сведения, что легенда о полководце и его коне восходит к исландским сагам!
Они прошли в комнату.
В этом доме Катя с Микой жили несколько лет, и он был ей почти родным. Почтенная мебель красного дерева, заваленный бумагами письменный стол, тяжелые темные гардины на окнах – Вера Петровна не терпела яркого света... «Моя разлюбезная свекровь, похоже, вампир», – не раз в разговоре с подругами иронично замечала Катя.
Тускло светил торшер с абажуром из желтого шелка.
– Настоящая профессорская квартира... – пробормотала Катя. – Чем будешь угощать, Лаэртов?..
– Минуточку... – тот поставил на журнальный столик бутылку кагора и блюдце с докторской колбасой. – Я, знаешь ли, ничего особого не успел приготовить...
– И правильно! – серьезно произнесла Катя. – Ни к чему нам объедаться.
– Ну да, – сконфузился Толик. – Мало ли что...
Катя, поджав ноги, сидела на мягком кожаном диване. Толик подал ей стакан с кагором, и они чокнулись.
– Все, как в старые времена... – вздохнул он, деликатно присев на свободный краешек. – Я, знаешь ли, до сих пор тебя вспоминаю. Тебя и Мишеньку. Зря ты его не привезла...
– Послушай, Лаэртов, ты ведь мог бы своих детей давно завести! – рассердилась Катя. – Почему ты не женишься?
– Да все как-то некогда...
– У меня гениальная мысль! Помнишь Зою? Ну, Зою Личутину... Она как раз развелась и теперь совершенно одна.
Но Толик не проявил никакого энтузиазма.
– А ты-то почему одна? – тихо спросил он. – Ты же... ты такая красивая, такая яркая... Ты – как солнце!