– Скотина... – едва не плача, с ненавистью прошептала она.
Внешне Григорий Ганин не так уж и сильно изменился за все эти годы. Сколько прошло со дня их последней встречи? Почти двенадцать лет...
Светлые прямые волосы, пожалуй, излишне длинные, зачесаны назад и заправлены за уши. Серые глаза, очень светлые, смотрят прямо и уверенно (просто-таки наглые глазищи!). Губы упрямо сжаты. Острый подбородок... Лицо злодея из голливудских триллеров.
Негодование и ненависть буквально распирали Катю.
Но неожиданно она почувствовала некоторое облегчение – она поняла, что в их вечной войне выигрывает она.
Потому что Григорий Ганин ничего не знает о Мике.
И никогда не узнает.
* * *
К разговору с Алексеем Катя готовилась очень долго.
Она не была уверена в том, что поступает правильно. Даже более того – интуиция подсказывала ей, что все разговоры на эту тему окажутся напрасными. Но таить в себе свои чувства она тоже не могла...
Что ж, если у Петренко встречаться нельзя, пусть Алексей приходит к ней домой. Сына она отправила к Алевтине Викторовне. Мика сопротивлялся всеми силами (у бабушки ему было невыносимо тоскливо), но Катя настояла на своем.
Алексей пришел в половине седьмого – веселый, с букетом роз, с праздничной улыбкой на лице.
– Я так соскучился! – сказал он, обняв Катю. – Ты одна?
– Одна.
– Отлично! Значит, мы можем ни в чем себя не стеснять... Устроим египетские ночи!
Он сбросил с себя дубленку, прямиком направился в спальню, бухнулся спиной на кровать и протянул к Кате руки:
– Иди ко мне! Иди же...
Катя замерла в нерешительности. С одной стороны, можно было с визгом прыгнуть к нему на кровать и устроить те самые «египетские ночи», которые не так уж и часто выпадали на их долю, но...
Сделав над собой усилие, она села на стул в некотором отдалении.
– Нам надо поговорить, – сказала она.
– Что-то случилось?
– Да.
– Что? – Он слегка переменился в лице. – Послушай, но мы уже давно решили... Никаких детей до тех пор, пока я не разберусь со своими делами!
– Я не беременна, если ты об этом, – сухо произнесла Катя.
– Фу ты... – вздохнул он с облегчением. – Напугала!..
Он устроился поудобнее, подперев голову рукой, и спросил уже совершенно другим, спокойным голосом:
– А о чем ты хотела поговорить, Катюша?
Он в этот момент показался Кате каким-то невероятным красавцем – с его темно-русыми волосами, ямочкой на подбородке, лепным абрисом губ, яркими карими глазами... Но это была не та слащавая, конфетная красота, от которой становится приторно, – а нечто иное, из-за чего гибнет женское сердце.
«Не порть этот вечер! – шепнул Кате внутренний голос. – Иди к нему...»