– Ты хочешь похитить ребенка? – не одобряя, но и не порицая такого решения, спросил купец. – Ведь если он необходим аль-Асваду, чтобы сдержать клятву, то выкуп за него будет огромен.
– Выкупом за него станет моя дочь! Она утверждает, что выйдет замуж за аль-Асвада! Ну так пусть он даст ей развод, и вернет ее мне, чтобы я отвезла ее к Салах-эд-Дину! В договоре, кажется, ничего не было сказано о том, что я должна привести свою дочь невинной…
– Действительно ли этот Салах-эд-Дин такой безнадежный пьяница, как ты его описала?
– Пьяница, гуляка и любитель хорошеньких невольниц, о дядюшка.
– Но какая разумная мать отдаст свою дочь такому человеку?
– А я и не собираюсь отдавать, – усмехнулась Шакунта. – Я только привезу ее и введу в его жилище. А потом уж пусть сражается с ней, как знает! Я полагаю, что она сумеет за себя постоять.
– Так что все дело – в похищении ребенка? – уточнил аль-Сувайд. – Ну, хорошо, у меня найдутся деньги, чтобы ссудить тебе, о доченька, и ты сможешь подкупить его нянек. Но ведь ты ко мне пришла вовсе не за деньгами – иначе бы ты сразу завела о них речь.
– Когда я шла к тебе, я думала и о деньгах, – призналась она. – Но для меня важнее другое. Я хочу кое-что узнать.
– Спрашивай, о доченька.
Шакунта разжевала дольку апельсина.
– Видишь ли, о дядюшка, ребенка во дворце нет. Он уже похищен. И мне нужно отыскать его похитителей раньше, чем это сделают люди аль-Асвада.
– Давно ли это произошло? И каковы были обстоятельства? – подумав, спросил старый купец. – Мне важно знать все это, о доченька, ибо я не могу вкладывать деньги в дело ненадежное.
– Как же ты вкладывал деньги в мое воспитание? – наивно спросила Шакунта.
Аль-Сувайд пожал плечами, развел руками – и стало понятно, что за доставку ко двору индийского владыки будущего Ястреба о двух клювах он получил-таки кое-какие жизненные блага.
Сообразив это, Шакунта задумалась.
– Говори всю правду, о доченька, – подождав немного, попросил купец. – Даже если я не смогу вложить деньги во всю эту историю с ребенком, то все же сделаю тебе небольшой подарок.
– А правда такова… Моя дочь воспитывалась во дворце франкского эмира.
– Ради Аллаха, не называй эти каменные сараи дворцами! – попросил купец. – В Афранджи холодные зимы, но иногда мне казалось, что под открытым небом теплее, чем в этих ужасающих дворцах. Потом я понял, в чем дело. Франки устраивают в огромных помещениях очаги величиной с эту вот комнату, и топят их целыми бревнами, и возникает такая тяга воздуха, что выдержать ее совершенно невозможно. Он прорывается снаружи во все щели, и нет тебе от него спасения кроме звериных шкур, из которых у тебя торчит только нос, о доченька!