– Неужели и Шеджерет-ад-Дурр жила в таких условиях? – Абриза всплеснула руками. – Воистину, вот где истоки дурного нрава! Нельзя быть добрым и сговорчивым, когда испытываешь постоянное раздражение. Но слушай дальше, о дядюшка. Вместе со своей родней она приехала в земли арабов, ведь франки возят за собой на войну все свое семейство, включая грудных детей и дряхлых старцев! Здесь она случайно встретилась с Ади аль-Асвадом и убежала к нему, а он не придумал ничего лучше, как отослать ее к отцу в Хиру ради ее безопасности. И в Хире царевич Мерван хитростью и силой овладел ею. Бедная девочка убежала обратно к аль-Асваду, он отправил ее в город… в некий город, где она родила…
Тут Шакунта прервала свою взволнованную речь.
Она вдруг поняла, что вовсе незачем знать хитрому купцу аль-Сувайду о ее похождениях с фальшивым рассказчиком историй, который был заодно и владельцем хаммама, а также с его учеником, который тоже оказался не тем, за кого себя выдавал.
– Бедная девочка, – кивая небольшой головой в совсем крошечном белом тюрбане, подтвердил тот.
– Аль-Асвад тем временем поднял мятеж, чтобы посадить моего внука на трон, а Шеджерет-ад-Дурр похитили вместе с мальчиком.
– Чтобы повести игру с аль-Асвадом? – осведомился купец.
– Вот этого я и не могу понять! Как рассказала дочка, ее просто понуждали стать распутной девкой и, получается, похитили из-за ее красоты. Ребенок же был средством принудить ее, но она, хвала Аллаху, заупрямилась, а тем временем аль-Асвад напал на место, где ее содержали, и мне удалось освободить Шеджерет-ад-Дурр.
– Он напал, а тебе удалось освободить, о Шакунта? – переспросил Кабур.
– Начертал калам, как судил Аллах, – объяснила она, и других слов не потребовалось. – Но ребенок остался у тех похитителей.
– Как ты полагаешь, они узнали, чей это ребенок и каковы его обстоятельства?
– Боюсь, что они узнали это.
– Значит, они могут прислать к аль-Асваду посредника, чтобы условиться о выкупе.
– Когда я много лет назад жила в Хире, то завела знакомства среди женщин, живущих во дворце, которые могут входить и выходить, о Кабур, и теперь я нашла кое-кого из них, и оказалось, что женщины не слышали ничего о ребенке и выкупе. Очевидно, посредника еще не присылали.
– Теперь, когда аль-Асвад взошел на престол, он может отдать похитителям драгоценных камней и сокровищ по весу ребенка… – задумчиво произнес аль-Сувайд. – Что же они медлят?
– Вот и я не могу понять, что они медлят. Мне нужна твоя помощь, о дядюшка. Если ты желаешь мне добра, дай своих невольников, чтобы я разослала их по окрестным караван-сараям. Эти похитители – где-то поблизости. Когда я, освободив Шеджерет-ад-Дурр, снова потеряла ее, то пошла по ее следу, и оказалось, что она встретилась с мятежным войском, которое возглавлял эмир аль-Асвада, Джудар ибн Маджид, и вместе с ним понеслась в Хиру выручать Ади из беды. Я поехала следом, торопясь, но в меру, и всюду осведомлялась еще и о людях, у которых отбила свою дочь. Понимаешь ли, я, чтобы отнять ее, остановила целый караван! И вдруг этот караван вместе с ребенком куда-то подевался, как будто его унесли мариды и ифриты! Так вот, я расспрашивала владельцев ханов и караван-сараев – и оказалось, что войско Джубейра ибн Умейра, которое захватило Ади и прошло по дороге в Хиру за несколько дней до Джудара ибн Маджида, имело в своем составе некий приблудный караван. И на самых подступах к Хире он пропал! Я же не стала задерживаться в пути ради розысков ребенка, потому что хотела как можно скорее увидеть дочь!