Под мантией лежала еще одна мертвая женщина – и кончина ее была ужасна.
Очевидно, это была та, кого безуспешно ждали и сейчас разыскивали франки.
Хайсагур отошел от тела к столику.
Он попал сюда, идя по следу шейха ас-Самуди и бронзового пенала. Значит, следовало обнюхать хотя бы пол, ибо нос мог уловить знакомые запахи. Хайсагур опустился на четвереньки, подобно получившему приказ псу, и стал изучать ковер в тех местах, где к столу явно подходили.
И снова он замер – но на сей раз подобно псу, взявшему след.
Он помнил этот запах – запах змеиного яда!
В памяти Хайсагура он хранился особо – и был неразрывно смешан со старческим запахом. Узнать его гулю было несложно.
Владелец пенала был в доме цирюльника совсем недавно – и исчез вместе с ним и с Хусейном.
Хайсагур вскочил на ноги. В этот миг он всей душой жаждал погони.
И тут он увидел в дверях два лица, одно над другим. Голтье и его старший товарищ, забыв о том, что их оставили стеречь лошадей, проскользнули во двор и заглянули в комнату.
Гулю не следовало в таком состоянии поворачиваться к мальчикам – его рот невольно приоткрылся и вылезли клыки, делающие его похожим на барса в человеческой одежде.
Мальчики исчезли – и Хайсагур услышал топот их ног. Они молча перебежали двор и выскочили на улицу Бейн-аль-Касрейн, а там уж завопили, что было сил. Но вопили они, разумеется, на языке франков, и никто из прохожих не понял, что они обнаружили в доме цирюльника страшное чудовище.
Однако двое мужчин, которых Хайсагур отправил в дальние комнаты, могли выйти на крышу и услышать эти вопли. Понимая, что это может случиться в любое мгновение, гуль заторопился. Снова опустившись на четвереньки, он поспешил по ядовитому следу и оказался у стенной ниши, где на полках стояло имущество цирюльника, и закружил по комнате – но так ничего и не понял.
Вдруг ему показалось, что запах яда был не только на полу, но и исходил от полок. Хайсагур встал и убедился, что это так – благоухали несколько пузырьков и небольшая шкатулка. Гуль открыл ее – и увидел странного вида нож, клинок которого, округлый и с тупым острием, был короче рукояти.
Хайсагур озадаченно уставился на нож – и вспомнил, для чего он нужен. Похожие он видел не раз – и они служили цирюльникам для кровопусканий. Гуль склонился над шкатулкой. Лезвие было напоено ядом…
Он вспомнил, что ему толковал у гробницы шейх о странной смерти ас-Самуди, последовавшей после кровопускания. Шейх сказал также, что покойного, возможно, и похоронили в повязке – так что никто не заметил странных краев надреза. Все сходилось – и, очевидно, неизвестный злодей пошел на убийство ради бронзового пенала, попавшего теперь к Хайсагуру.