– Я должен тебя кое о чем спросить, – сказал он.
– Да?
– Посмотри на меня.
Марли кокетливо склонила голову.
– А в чем дело?
Джоэл не принял ее игры.
– Как ты думаешь, могли все эти истории про твоего отца быть правдой? Возможно ли, что он и вправду был предателем?
– Ложь, – не задумываясь ответила Марли. – Мой отец обнаружил, что кто-то из высокопоставленных лиц в военно-морском флоте замешан в операции по сокрытию незаконной деятельности, и собирался рассказать об этом, когда погиб от руки Огастеса Хантера, которого считал своим лучшим другом.
Джоэл не был расположен обсуждать эту тему, заставлявшую его испытывать чувство вины за то, чего он не совершал. Но, заглянув в глаза Марли, он почувствовал нечто, не имеющее ничего общего с ранением, голодом или всей той болью, которую его отец причинил семье.
Гас никогда не распространялся о том случае. Джоэл узнал больше от местных сплетников, чем от собственного отца. По официальной версии, Дэниел Монтегю был арестован за предательство, когда вернулся на борт своего корабля после стоянки в Басре, в Ираке, в 1990 году.
Монтегю перевели на «Гилкрест», которым в то время командовал отец Джоэла. Поскольку они с Дэниелом были старыми друзьями, Гас лично следил за операцией. Когда Гас вел Дэниела в его каюту, тот рванул к перилам. Гас хотел сделать только предупреждающий выстрел, но в суматохе один из молодых полицейских толкнул Гаса под руку, и пуля попала Монтегю прямо в спину. Тело Дэниела упало за борт и скрылось в волнах.
Теперь же вся эта история выглядела довольно подозрительной. Если уж им могло взбрести в голову обвинить Марли в убийстве Роберта Херкла, почему бы им не придумать целую историю, чтобы скрыть правду о смерти Дэниела Монтегю?
Вопрос был в том, кто такие «они».
Если Марли права и ее отца сделали козлом отпущения, а затем убили, чтобы он не заговорил, то каким боком тут замешан Гас? Неужели его отец тоже участвовал в заговоре?
Для Джоэла это был страшный вопрос.
И что за преступления скрывали военные? Подобной секретности требовали только вопросы национальной безопасности.
Мысли об опасности заставили Джоэла напрячься. Неужели его любимый военно-морской флот настолько коррумпирован? Джоэла бросило в жар. Значит, все, во что он верил и что защищал, было ложью? Кто-то в высших эшелонах власти совершил нечто ужасное, и теперь они ни перед чем не остановятся, чтобы скрыть это преступление.
Эта мысль была как удар под дых, такая быстрая и сильная, что Джоэл даже застонал.
Ему трудно было смириться с тем, что единственное место, к которому он чувствовал привязанность, перестало заслуживать его доверие. Флот дал ему дисциплину и поддержку, которых ему так не хватало дома. Он сблизил его с Гасом после стольких лет отчуждения. Но он оказался карточным домиком. И упал, лишив его веры, пошатнув его доверие к системе, которую Джоэл поклялся защищать, чтить и поддерживать.