Для застенчивого человека с относительно небольшим стажем отношений с противоположным полом, каким была Марли, осознание того, что она заводила Джоэла даже в таких диких условиях, было невероятным.
Марли жадно ловила ртом воздух, не отводя взгляда от Джоэла, а тот приблизил к ней свое лицо и прижал шершавый от песка нос к ее носу. Когда он заговорил, голос у него был низкий, пронзающий до самого сердца. Он медленно и отчетливо произносил слова, скрипя при этом зубами.
– Какого… черта… ты… ударила… меня… по… голове?
Раньше такая агрессия со стороны мужчины напугала бы Марли до полусмерти. Но это было до того, как в нее стреляли, до того, как пропала ее мать, а ее саму заперли в горящем доме, до того, как она чуть было не вылетела с разводного моста, зашила пулевое ранение и перепугалась, увидев лицо мужика в окне… И все это менее чем за двадцать четыре часа.
– Я тебя не била, – оскорбилась она.
– Тогда кто же?
Марли показала на одинокую фигуру, бредущую вдалеке по пляжу:
– Он.
Джоэл поймал его и тащил к дому, а тот лягался, упирался и кусался. Для немолодого уже человека он был в неплохой форме.
– Отпустите меня! Я ничего не сделал.
– Ты ударил меня по голове, – прорычал Джоэл, втаскивая его в дом.
Марли плелась за ними, завернутая в огромное полотенце, прихваченное прищепкой чуть выше груди, и сжимала в маленькой руке огромный пистолет Джоэла. Любитель заглядывать в окна перестал лягаться и с интересом посмотрел на нее.
– Надень что-нибудь, – угрюмо буркнул Джоэл. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не двинуть этого идиота, пялившегося на Марли, по его гляделкам.
– Ах да, – рассеянно сказала она, как будто и впрямь забыла, что стоит тут полуголая.
Но Джоэл не забыл. Его тело все еще ныло после того, как они лежали на песке. Марли пошла в прачечную, и Джоэл долго провожал ее взглядом, наблюдая за тем, как она мягко покачивает бедрами.
– Я бы не прочь завести такую цыпочку у себя на заднем дворе, – сказал старик.
– Заткнись. – Джоэл толкнул его на диван, стоящий в гостиной. – Как тебя зовут?
Он включил настольную лампу, чтобы получше разглядеть мужчину. Тот был не таким старым, как вначале показалось Джоэлу. Пятьдесят четыре – пятьдесят пять. Примерно возраста Гаса. Глаза его светились безумием, лицо украшала взъерошенная серая бороденка, но самой запоминающейся его чертой был длинный шрам а-ля Франкенштейн в верхней части головы. Похоже, он перенес операцию на мозге, и, видимо, часть его черепной коробки сейчас была заменена металлической пластиной.
– Твое имя, – повторил Джоэл.