– Оно слишком вычурное для меня, – заявила Сара.
– Нет, – тихо ответил он, – оно совершенно. Позволь мне купить его для тебя.
Сара отрицательно мотнула головой, но Адам настаивал:
– Не снимай его, Сара. Побудь сегодня в нем, для меня.
Как, во имя Господа, она могла отказать ему? Не обратить внимание на удовольствие, прозвучавшее в его хриплом голосе?
Осознав, что молния все еще не застегнута, Сара поджала губы.
– Я… ммм… не сумела застегнуть до конца. Ты не попросишь, чтобы хозяйка помогла мне?
Он улыбнулся.
– Это значит, что ты позволяешь мне купить его для тебя?
– Да. Спасибо. У меня ничего подобного раньше не было.
Адам вдруг приблизился.
– Я сам могу его застегнуть.
«Нет», – подумала, она. Ее сердце и так уже колотится как сумасшедшее.
– Но здесь такие крошечные крючочки…
Его улыбка стала мальчишеской.
– Думаю, я справлюсь.
Он не оставлял ей выбора. Адам был так близко, что Саре пришлось повернуться. «Скольких женщин он одевал? – гадала она. – Или раздевал?»
– Подними волосы, – попросил он.
Порочное. Шелковистое. Опасное. Эти слова кружились у Сары в голове, и голова от них тоже кружилась.
Она перекинула волосы на одну сторону и почувствовала, как Адам коснулся ее шеи. Его руки были ловкими, уверенными и спокойными…
Они ступили в ночной прохладный воздух. Их окружали разные здания, смесь древней и современной архитектуры.
– Где ты научился говорить по-кантонски? – спросила Сара, когда Адам вел ее к уединенной скамейке.
– Здесь. Просто ходил и говорил с людьми. – Он поставил пакет на землю и ждал, когда она усядется. – Но я знаю только разговорные фразы. Язык не так просто усвоить, если ты не пользуешься им постоянно.
Сара кивнула. Сама она помнила только обрывки диалекта чироки, слова, которыми пользовалась ее мать. Но это было, казалось, целую жизнь назад. Так они тихо сидели, в небе поблескивали звезды, легкий бриз освежал летний воздух. Сара наслаждалась безмолвием, пока взгляд Адама не показался ей слишком откровенным. Она шевельнулась, поставила ноги прямо, потом опять их скрестила, не зная, куда себя деть. Вернулось головокружение – беспокойное, буйное, трепетное ощущение.
Она посмотрела в сторону, притворяясь, что изучает здание, но пульс ее несся галопом.
«Интересно, пробудит ли во мне такие же чувства секс? – думала она. – Ощущение голода и жара? Восторга и опасения?» Сара была девственницей – женщиной, которая все еще жила в тени старомодного воспитания, храня себя для чистой любви.
– О чем ты думаешь?
Вопрос Адама заставил ее вздрогнуть.
– Ни о чем важном, – ответила Сара, понимая, что не может поведать ему о том запретном, где сейчас блуждал ее разум.