– А у тебя есть лошадь? – спросил Джордан у Адама.
– Да. Она вон там. Хочешь с ней познакомиться?
– Конечно. – Трехлетний малыш протянул к Адаму ручки, словно они всю жизнь были приятелями. – А как ее зовут?
Адам легко поднял его и усадил к себе на шею.
– Кики, и она любит морковку. Мы можем ее угостить, а?
Сара могла только стоять и любоваться. Джордан уцепился за шею Адама, а родители мальчика с улыбками наблюдали за ними обоими. Джордан уже знал, как кормят лошадей, и Адам похвалил его за то, что он такой хороший ковбой. Кики усердно им помогала, осторожно беря морковку губами.
«Они так замечательно смотрятся вместе, – подумала Сара, – мужчина, ребенок и большая пегая лошадь».
Наконец Дэн сказал Джордану, что пора ехать домой. Сначала мальчик захныкал, но потом согласился с тем, что его беременной маме надо поспать. Сара подозревала, что сам он скоро тоже задремлет.
– Приезжайте к нам на барбекю как-нибудь во время уикенда, – сказала Энджи, распространяя приглашение и на Адама, и на Сару. Прежде чем они успели ответить, вмешался Дэн:
– Да, это было бы здорово, только спорю, что Адам все еще горой стоит за здоровую пищу.
Малыш Джордан уже махал им на прощание, пока папа нес его к машине. Адам помахал ему в ответ, потом облокотился о коновязь.
– Ничего парнишка, а?
– Точно.
Сара прищурилась на солнце. Джордана уже не было видно. Он был пристегнут к заднему сиденью, и тонированные стекла скрывали его.
– Он похож на нас.
Заморгав от волнения, Сара повернулась.
– На нас? – запинаясь, спросила она.
– Словно он наш сын.
Вот такого разговора Сара хотела бы избежать. Друзья вряд ли станут загадывать, как могли бы выглядеть их дети. Так делают парочки, люди, которых связывают серьезные отношения.
– Адам…
Он коснулся ее щеки ласковыми пальцами. Все, что она собиралась сказать, она забыла. Мир замер. Она видела только Адама. И лицо темноволосого, темноглазого ребенка. Их ребенка.
– Я думаю об этом, Сара. Я думаю о том, чтобы мы с тобой завели детей.
Закрыв глаза, она боролась с этим образом. Его слова, это романтическое признание, пронзили ту ее часть, которая и так была охвачена болью, – и Сара ведь знала, что ничего не получится.
– Я думаю, время идти, – уклончиво сказала она. – Жарко, и я устала. И…
Она уже не могла говорить. Нет, только не здесь. Не под голубым небом и ярким желтым солнцем. Не среди дубов, сулящих уютную тень, и лошадей, ржанием напоминающих о себе. Это место слишком прекрасно, чтобы все испортить.
Скрывая напряженное выражение лица, Адам отступил назад. Ему следовало бы молчать, держать свои чувства при себе. Сара даже не глядит на него, и – проклятье – от этого ему стало очень больно.