– Да.
– Не понимаю…
– Мошенники часто используют казино для прикрытия. Невозможно выследить их. Кажется, будто они просто выигрывают деньги. Умный ход. А я наблюдаю за теми, кто выигрывает больше остальных. И кто проигрывает. Потом пытаюсь выяснить, не работают ли они вместе.
– Это так увлекательно, – опять пропела Эбби. – Ты был в опасности?
– Только от рыжеволосых девушек.
– Любовный капкан, так это называется, да? А они в тебя влюблялись?
– Нет. Но однажды я подумал, что да. – Нилл дольше обычного глядел на Джемайму. – У той женщины была самая невероятная история, которую я когда-либо слышал.
– Неужели? И что же ты сделал? – поинтересовалась Джемайма.
– Проверил ее.
– Это, наверное, было трудно.
– Но стоило того.
– Она оправдала твои ожидания?
– О, даже больше того. Намного больше.
У Джемаймы перехватило дыхание. Она прокашлялась.
– Только не говори, что ты соблазнил главную шпионку, Нилл! – воскликнула Абигейл.
Джемайма едва сдержала стон. Как может женщина быть настолько слепа? Нилл рассмеялся.
– Я всего лишь записал все и сделал несколько звонков.
– Пойду лучше найду своего мужа. Младшая подружка невесты, кажется, собирается соблазнить его партией в теннис.
– Тогда скорее спасай его, – посоветовала Эбби Джемайма.
Эбби помахала им рукой и растворилась среди гостей.
Оставшись наедине с Джемаймой, Нилл развернул ее к себе.
– Ты потрясающе выглядишь, – шепнул он страстно.
– Это все наряд подружки невесты. – Джемайма ощутила, что краснеет. – И чистые волосы.
Нилл хохотнул и провел рукой по ее волосам. Он словно говорил:
«Я имею право гладить твои волосы. Ты сама разрешила мне».
Губы Джемаймы приоткрылись.
– У меня от тебя дыхание перехватывает, – прошептал он.
Джемайма не смела поверить своим ушам.
– Нам нужно поговорить. Куда можно пойти?
– Здесь есть нечто вроде зимнего сада. Я фотографировалась там среди роз.
Они прошли в сад.
– Еду уже подали, – обратился Нилл ко всем, кто был в саду. – Лучше поторопиться, пока все самое вкусненькое не закончилось.
Ему поверили – сад опустел.
Нилл закрыл витые железные ворота на ключ.
– Надеюсь, ты не закрыл нас навечно. Этот ключ, кажется, очень старый, – заметила Джемайма.
– Мне все равно. Я построю шалаш, и мы сможем жить среди роз. О моя дорогая, я думал, что навеки потерял тебя, – добавил Нилл поэтично, заключил девушку в свои объятия и поцеловал.
И поцелуи его были такими, какими она помнила их. Голодными и неистовыми. Только в тысячу раз более страстными.
– Я дурак, – сказал он, оторвавшись наконец от ее губ. – Грубый, бесчувственный идиот. Говорил тебе о своей несчастной первой любви, когда должен был говорить: «Ты свет моей жизни, останься со мной».