— Понятно, — говорит он совсем не радостно.
— Я свяжусь с этим человеком через несколько недель, скажем, к концу месяца. Если она будет удовлетворена продвижением, я лично проверю, чтобы этот небольшой грешок исчез из вашего дела, и вы больше никогда обо мне не услышите.
— Вы это гарантируете?
— Даю слово. — Я поднимаюсь, крепко жму его руку и ухожу.
Спускаюсь на лифте в вестибюль, пересекаю подземную парковку и в прекрасном настроении сажусь в машину. Выезжаю и сразу же звоню Гриффину.
— Это я.
— Как все прошло? — спрашивает он.
— Года через три эта девушка будет управлять студией.
Сразу после того ужасного случая с Бонни и ее молоденькими подругами-лесбиянками мы с Эрни Финкльштейном отправились поужинать в «Бастайд». Я справилась с основным блюдом, и меня не затошнило.
— Спасибо, что провела со мной время, — сказал Эрни. — Я ждал этого момента с девяти лет.
Он был такой забавный, скромный, благодарный и очаровательный, что я фактически сдалась.
Когда мы вернулись в отель, он повел себя как истинный джентльмен.
— Не хочу тебя обидеть, поэтому не стану приглашать к себе. Я знаю, что ты не такая девушка.
Понимаю, что мне следовало поцеловать его в щечку и уйти, но я не могла сдержаться:
— Пригласи меня. Для тебя я именно такая девушка.
Эрни понравилась моя БК. Он взглянул на нее и едва не потерял сознание.
Следующие четыре дня я фактически жила в его номере. Заказывала еду, плавала в бассейне, ела, смотрела телевизор, снова ела, ходила на массажи и разные процедуры для лица и ждала, пока Эрни вернется после многочисленных деловых встреч. Он был таким умницей! Ни разу не пришел с пустыми руками: маленькое платье от Неймана Маркуса, сумочка от Марка Джейкобса, замшевый жакет от Фреда Сегаля. А по вечерам он водил меня в шикарные рестораны и сам делал заказ.
Однажды он заказал бутылку дорогого французского вина, и, когда официант принес ее, Эрни сделал глоток, пополоскал вином рот, почмокал губами, как утка, и сказал нечто абсолютно недопустимое.
— Этот виноград собран на западном склоне холма, — произнес он крайне раздраженно. — Днем его недостаточно освещало солнце!
Оказалось, что Эрни шутит, и мы весело посмеялись вместе с сомелье, хотя минуту назад тот, казалось, был на грани сердечного приступа. Эрни сказал, что вино такое замечательное, что даже его язык улыбается.
За день до отъезда Эрни в Нью-Йорк я отвела его в салон Луиса Микаэла в Беверли-Хиллз. Там его великолепно постригли. Он не стал похожим на Джорджа Клуни или еще какого-то красавца, но выглядит теперь процентов на семьсот лучше: милый еврейский мальчик с великолепной стрижкой.