Первыми на советский берег выползли танки-амфибии, предназначавшиеся ранее для высадки в Англии. Они без труда оттеснили заслоны пограничников. 24-й танковый корпус, атаковав неожиданно, захватил в целости все мосты западнее Бреста. Войска хлынули через реку широким потоком. Саперы сооружали дополнительные переправы.
Сам Гудериан переплыл Буг на штурмовой лодке. В его распоряжении имелся личный самолет, личный танк, несколько комфортабельных автомашин. Но он воспользовался штурмовой лодкой. Это стало его традицией. Все удачные кампании он начинал именно так: в Польше форсировал на лодке Вислу, во Франции – Маас. Об этой традиции было известно войскам.
Успех определился в первые же часы вторжения. Севернее Бреста танковые дивизии шли на восток в колоннах, не встречая серьезного сопротивления. По главным магистралям вместе с танкистами продвигалась и мотопехота. Следом оплошным фронтом наступали армейские части, прочесывая все дороги и населенные пункты. Пехоте повсюду приходилось вести бон с мелкими группами русских, она задерживалась и все больше отставала от танков.
* * *
Рота капитана Патлюка не смогла пробиться за боеприпасами. Разведчики, посланные по разным дорогам, сообщали одно и то же: на шоссе из Кобрина в Брест – немецкие танки, на мостах через Мухавец – немцы, со стороны границы – немцы. Время, указанное командиром полка, истекло, приказ остался невыполненным.
К перекрестку дорог, где сосредоточилась рота, подошел еще один отряд пограничников, человек пятьдесят. Подъехали три противотанковые пушки – их установили в кустарнике, позади цепи. Командовал всеми майор-пограничник, маленький, толстый и злой, с подпухшими, будто не выспался, глазами. Патлюк хотел было посадить роту в машины и вернуться в полк, но майор запретил, сказал, что пехотные части уже выступили из лагерей и до их подхода необходимо удерживать этот рубеж.
Красноармейцы быстро освоились в новой обстановке, с любопытством прислушивались к отдаленной стрельбе, доносившейся то со стороны Бреста, то слева, от Буга. Но даже и любопытство это постепенно исчезло. Бойцы отрыли окопы полного профиля, замаскировали их дерном, ветками и теперь отдыхали в них, спрятавшись от горячего солнца. Два неразлучных ефрейтора, долговязый Носов и маленький Айрапетян, ели сухари, запивая их водой из котелка. Чушкин, признанный в батальоне силач, приволок в окоп молодую сосенку, торчмя поставил ее в своей ячейке и теперь похрапывал в тени дерева, положив под голову скатку. Помкомвзвода Мухов, простецкий с виду, но хитроватый сержант, сидел на пеньке и писал, слюнявя химический карандаш. Сочинял что-то. Куцые заметки за его подписью часто печатались в окружной газете.