Степан Степанович пошел в гору: часто открывались в то время вакансии. За четыре года вырос от майора до полковника.
Работал он много и добросовестно. Сидячая жизнь, постоянное нервное напряжение подтачивали его некогда могучий организм. И чем дальше, тем больше понимал Ермаков, что ему уже не угнаться за жизнью. Появилась новая техника, а ему не хватало знаний.
В эту осень Ермаков впервые с нетерпением ожидал отпуска. Надо было как следует отдохнуть, подлечить сердце. Альфред и Неля, вернувшиеся с юга, советовали ему отправиться в Крым, Игорь Булгаков – в Одуев.
А Степану Степановичу хотелось побыть дома, с сыном и дочерью. Они уже большие, вот-вот разъедутся, оставят его одного.
Но Ермаков видел, что у детей свои дела, свои заботы и не найдется у них времени, чтобы коротать с отцом осенние вечера.
День в квартире начинался рано. Первым поднимался Степан Степанович, делал гимнастику, долго фыркал в ванной, обливаясь холодной водой. Заспанная Неля выбегала в халатике на кухню, гремела чайником. Ермаков чмокал дочь в щеку и уходил. Неля рывком открывала дверь в комнату брата, кричала:
– Вставайте, засони!
Из дома вылетала пулей, держа под мышкой портфель, на ходу надевая пальто. Ей надо было далеко ехать: техникум, в котором она училась, находился на другом конце города.
Игорю, привыкшему к спокойной и неторопливой провинциальной жизни, не нравилась эта спешка, он подтрунивал над Нелей, она отвечала тем же. Нескладная, с длинными руками и тонкими ногами, Неля была похожа на мальчишку. Движения резкие – того гляди что-нибудь свалит или разобьет. Девчонок она презирала, считала их сплетницами и тряпичницами, водилась только с ребятами, вместе с ними занималась в авиамодельном кружке.
Лицо у Нели некрасивое: нос острый, верхняя губа напоминает букву «М», при улыбке губы растягиваются не в стороны, а вверх и вниз.
Хозяйство она вела безалаберно: то притащит к вечернему чаю и колбасу, и мед, и сыр, а то вообще ничего, кроме хлеба, не купит. Игорь однажды оказал ей об этом. Она засмеялась.
– Я не собираюсь женой быть… Пусть с кастрюлями девчонки возятся.
– А ты кто?
– Техник. Мое дело станки да металл. Ты Конституцию знаешь?
– Ну, учил.
– Вот и ну. Там черным по белому сказано: равноправие. Иди вот и ставь чайник. Или Альфреду скажи. А меня ребята на улице ждут.
Игорь и ответить не успел: схватила сверток и убежала.
Совсем другим человеком был ее брат. Большого роста, полный не по годам, Альфред отличался удивительной рассеянностью. Зимой и летом ходил с непокрытой головой, стригся редко, и волосы у него отрастали длинные, как у попа. Игоря удивляла его беспомощность в житейских делах. На пальто вечно не хватало пуговиц, галстук завязан косо, на брюках какие-то пятна. Карманы топорщились, в них можно было обнаружить что угодно: и циркуль, и черствый кусок хлеба или газету двухмесячной давности.