– Но очень это дело любит, – скороговоркой добавила Маша.
– Умирать любит? – уже следуя бодрым шагом но тенистой дороге к калитке, полюбопытствовал Петька.
– Не умирать, а рассказывать, как кто-нибудь из друзей или знакомых отбрасывал копыта, – пояснил Димка.
– Грубый ты человек, – покачала головой Маша.
– Какой есть, – буркнул брат. – С этой Какумиралой еще не таким грубым станешь. Не бабка, а бюро ритуальных услуг.
– Случай и впрямь тяжелый, – поддержала Маша. – Мы с Димкой теперь с утра до вечера только и слышим: «Анечка, помнишь, как он умира-ал! Помнишь, как она умира-ала!» – очень похоже передразнила девочка постно-лирические интонации седовласой особы.
– Можно подумать, вы очень много времени дома проводите, – усмехнулся Петька.
– А ты бы сам за обедом, завтраком и ужином послушал во всех подробностях, как кто-то помирал в жутких корчах! – поморщился Димка.
– Весь же-елтый, скулы выпира-ают, – вновь замогильно-протяжным голосом начала Маша. – Уже не дви-игается! Но какое му-ужество!
– Я тебя умоляю, заткнись! – взвыл брат.
– Как скажешь, – с деланной покорностью развела руками Маша.
– Приятная у вас гостья, – блеснули за стеклами очков глаза у Петьки.
– Наша бабка, по-моему, от нее сама чуть не плачет, – сказал Димка» – но делает вид, будто всегда ей очень рада. Правда, обычно Какумирала к ней приезжает зимой или осенью, когда мы в Москве. А в этом году ее почему-то летом принесло.
– Теперь не уедет, раньше чем всех дорогих покойников не переберет, – добавила Маша.
– А как ее по-настоящему зовут? – решил на всякий случай выяснить Петька.
– Елизавета Вивиановна, – поморщился Димка.
– Очень подходящее имя-отчество для такого человека, – одобрил Командор. – Но Какумира-ла, по-моему, короче и гораздо выразительнее.
– Нам тоже так кажется, – кивнули близнецы.
– Ты, главное, с ней осторожней, – счел своим долгом предупредить Димка. – Она вечно за всеми подглядывает и все вынюхивает.
– К тому же она еще очень мало спит. И, в отличие от нашей бабушки, не принимает снотворного, – сообщила новую подробность Маша.
– Ложишься, а Какумирала еще по дому шастает, – проворчал Димка. – Просыпаешься, а она уже на ногах.
– Она говорит: «Снотво-орные сокраща-ают жи-изнь», – снова передразнила гостью Маша.
– Конечно, – усмехнулся Петька. – Ей, видимо, до собственной смерти хочется побольше увидеть, как умирали другие.
За разговорами они поравнялись с Настиным домом, окруженным огромным, но очень запущенным садом. В общем-то все участки старожилов пребывали примерно в таком же состоянии. Услуги садовников подорожали, а доходы у первого поколения дачников заметно сократились. Только дом и сад Павла Потаповича Верещинского буквально сияли ухоженностью. Тяпа вкладывал немалые деньги в «семейное гнездо». Настин отец позволить себе такого не мог. У него были какие-то порядком затянувшиеся финансовые трудности, о чем красноречиво свидетельствовал его потрепанный автомобиль «БМВ», стоящий возле крыльца. Настя помогала отцу выгружать из багажника многочисленные пакеты с продуктами.