Он достал из папки свою незаконченную рукопись и грустно улыбнулся, перечитав заголовок: «Героический эпос дхарского народа». Когда-то Родион Геннадиевич, добрейшая душа, уверял, что это готовая кандидатская, а значит Юрию надо поскорее заканчивать работу. Но с тех пор спешить стало некуда, он начал писать другую – главную – книгу, а рукопись так и осталась незавершенной. Что ж, теперь время было… Орловский заставил себя сосредоточиться, взял ручку и стал писать своим ровным красивым почерком как раз с недописанной три года назад строчки.
…Он работал всю ночь, дважды заваривая чай и докуривая коробку «Нашей марки». Глава была уже почти закончена, когда он услыхал, что в дверь постучали. Наверное, стучали уже не в первый раз, поскольку стук был громким и нетерпеливым. Юрий улыбнулся и аккуратно закрыл ручку колпачком. Стук продолжался несколько минут, чьи-то голоса требовали открыть и открыть немедленно, но Орловский по-прежнему сидел за столом, глядя на исписанный только наполовину лист бумаги. Что ж, главу ему уже не завершить… Стук сменился грохотом – те, на крыльце, уже потеряли терпение. Впрочем, дверь оказалась добротной, и Юрий успел докурить последнюю папиросу, прежде чем в прихожей послышался треск. Тогда он выключил свет. В коридоре затопали ножищи, вдруг послышался грохот, звон и громкие ругательства. Нехитрая выдумка сработала – кто-то из ночных гостей угодил-таки ногой в ведро…
Юрий рассмеялся, встал и накинул на плечи пиджак.
Глава 2. Новое место службы
– Значит, Пусте́льга Сергей Павлович…
– Пустельга́, товарищ полковник. Ударение на последнем слоге…
Поправлять старшего по званию, да еще в кадровом отделе Центрального Управления НКВД, в общем-то, не следовало, но Сергея всегда раздражало, когда его фамилию коверкают. На Украине, откуда он родом, никому не нужно объяснять, что «пустельга» – название маленькой сильной птицы, степного сокола.
Впрочем, пожилой полковник-кадровик, полный лысый мужчина, был настроен вполне благодушно.
– Ну-с, я вас слушаю, товарищ Пустельга́…
Вызов в Столицу был для Сергея полной и неприятной неожиданностью. Сюда его не тянуло. В Ташкенте, где он служил уже пятый год, работа ему нравилась. Пустельга, несмотря на свой возраст, был на хорошем счету и считался первым кандидатом на вакантную должность начальника Иностранного отдела Среднеазиатского управления. Оставалось лишь получить чин капитана, однако нежданно-негаданно, в самый разгар давно задуманной им операции по внедрению агентуры в Восточный Синьцзян, он получил приказ немедленно сдать дела и ехать в Большой Дом.