Пир шел первым. Никогда прежде ему не приходилось раньше всех покидать «Рейнджер» – сначала это право досталось Алану Паллистеру, и по сей день водящему американскую команду на задания, потом Везунчику Ревеню…
Пир прыгнул влево от трапа, присел и метнул в черноту увесистый шарик хемолюминофора. Тотчас в объятых мраком зарослях вспыхнул мертвенный кремово-желтый свет, тьма съежилась и отступила. Пир перебежал к сплошной стене похожих на гигантские лопухи раффлензий. От их больших цветов нестерпимо несло гнилым мясом.
Один за другим оперативники соскакивали с трапа и разбегались в стороны, метая осветители. Пир вызвал на визиограф шлема общую картину – струившийся слабым цветом абдуктор, чуть накренившись, застыл справа от «Рейнджера», прямо перед Пиром.
– Где вход? – спросил Миллс по интеру.
– Кажется, в левом борту, – Пир всмотрелся. – А хотя, хрен его знает: абдукторы симметричны. Ладно, я иду влево. Кто-нибудь, обойдите его справа, да не в одиночку, втроем хотя бы. Пошли!
Пир, Тернер, Дориго и Миллс метнулись вперед-влево, растянувшись цепочкой; Белов, Бергер, Сегерсен и двое новичков – Воронин и Дей – точно так же пошли вперед-вправо. Гейслер и Шадрин чуть отстали, чтоб в случае чего стрелять по сигналам целеуказателя, если впереди идущих прижмут к земле; а Пеев и Язерский, которым выпало идти на задание без надежной «Скорлупы», остались у шасси севшего бота. Пеев – у кормового, Язерский – у носового.
Тишина была обманчивой. Да, в общем-то, была она и достаточно условной: джунгли дышали жизнью. Орали где-то вдалеке ночные птицы, визжала чья-то добыча, долетал отдаленный топот… Но Пиру казалось, что тишина притаилась под колпаком силового поля. Он метнул очередной осветитель и всмотрелся в зыбкое марево, таящееся меж ветвей и лиан. Смешно было думать, что он сразу же увидит затаившегося врага.
Осторожно Пир перебежал вперед. Присел, давая перебежать товарищам. Хемолюминофоры падали в подлесок, оттесняя непрозрачность ночи прочь, к самым границам колпака. Видимость была отвратительная: мешала зелень, которая клубилась везде, и вверху, смыкаясь сплошным сводом, и под ногами, беспокойная и отчего-то шевелящаяся, как море.
Спустя минуту Пир понял, что был прав: вход в тарелку с его стороны. Несколько более темный, чем остальная обшивка, овал люка обнаружился на торце одного из лучей «снежинки». Он уже собрался предупредить остальных, когда за абдуктором началась отчаянная пальба.
Флоатер, висящий среди ветвей, застрелил Зигфрида Бергера. С первого же выстрела. Никто даже не успел понять откуда стреляли: фиолетовый плащ сливался с густыми чернильными тенями в шевелящихся кронах. Бергер споткнулся и, ударившись спиной о борт абдуктора, сполз на примятые побеги бамбука. Стреляли, похоже, из хэви плазмы.