– Да с чего ты взяла! – горячилась Динка, когда я, вымотанная безоговорочным обожанием супруга, рыдала у нее на диване.
– Костя – невысокий, даже скорее низкий. У него тонкие черты, а ребенок – богатырь. Даже больше, чем на свой возраст, – всхлипывала я.
– Какой у него может быть возраст, если он еще не родился?! – озадаченно уставилась на меня она.
– Восемнадцать недель, – важно пояснила я ей. – А крупный он в Дениса. И у него наверняка будут такие же синие глаза, как у него. И тогда я сойду с ума. Ты не представляешь, как мне страшно, что Костя обо всем догадается. Скажет: и в кого это у нас такой синеглазый амбал?
– Скажешь, что в тебя, – сжала губы Динка. – Ты-то у нас, слава Богу, не карлик! Хватит нюни разводить. И себя накручивать.
– Я не выдержу! А вдруг он его не полюбит? Вдруг почувствует, что он – не его.
– Выдержишь. Ради ребенка. А Костя у тебя золото. Он уже его любит, – командным голосом вещала она.
– Это же еще хуже, – рыдала я. Весь ужас ситуации был в том, что Костя оказался из той редкой группы мужчин, почти вымершей на сегодняшний день, которая действительно хотят детей. Современные мужчины живут сегодняшним днем, избегая маломальского призрака ответственности. Дети в таком контексте представляют из себя проблему. И даже больше, как правило, все звучит как «это твоя проблема, дорогая». Изредка мужчины оказываются припертыми к стенке. ДНК-тесты, товарищеские суды, шантаж состоят на службе у забеременевшей женской половины человечества. Некоторых ловят за руку, некоторым не позволяет воспитание, они не бросают своих женщин. Но при этом у них такое героическое выражение лица, что сразу становится понятно, чего им стоит оставаться отцами. В целом, дети перестали представлять собой ценность. Само по себе это очень странно, потому что дети – как раз то, что ни один мужчина не сможет купить за деньги или заполучить, используя служебное полномочие. Однако видимо, количество женщин, готовых немедленно осчастливить потомством подходящего кандидата, зашкаливает. Ввиду всего вышесказанного Константин с его неописуемой радостью от надвигающегося отцовства, с его готовностью отдать последнее (чего раньше за ним совершенно не водилось) и нежностью, с которой он смотрит на меня, когда думает, что я сплю – он похож на вымершего динозавра. Я не уверена, что на свете есть еще такой. И он – мой муж. От этого факта у меня рвет крышу. Мне хочется уснуть, а, проснувшись, забыть навсегда слово «Денис». Мне так хочется верить в то, что этот ребенок – его, моего ископаемого мужа. По настоящему, внутри себя, не предаваться мучительным сомнениям по десять раз на дню. Но этого у меня не получается. И я реву, а Динка отправляет меня взашей.