– А? Что? Кто там? – спросонок не могла сориентироваться я.
– Это соседка! Вас к телефону! – нетерпеливо прокричал женский голос. Незнакомый. По крайней мере, он не принадлежал черноволосой. А ее голос – единственный, который я опознавала в этой халабуде.
– Да, сейчас подойду, – рассеянно кивнула я, стряхивая с себя остатки сна. Странно, когда во сне кто-то приходит так явственно, словно бы действительно нанес визит. Я вспомнила, как Полина Ильинична склонилась надо мной. Господи, неужели же это действительно была она?!
– Алло? – я никак не могла прийти в себя со сна. Сколько я спала? Я подняла взгляд на часы. Девять тридцать. Что? Я проспала не больше пятнадцати минут. Черт!
– Привет, Машка. Как ты? – из телефона раздался бодрый, полный оптимизма голос Риммы.
– Я? Файн! – не стала вдаваться в подробности я.
– Прекрасно, – обрадовалась она. – Можешь завтра выйти на работу? А то у нас тут рокировочка не удалась. Окно образовалось.
– Завтра? Я же только сменилась? – напомнила ей я. – Ты меня, между прочим, разбудила.
– Прости, дорогая. Шеф сказал, чтобы вызвали тебя.
– Я, конечно, самая безотказная! – я возмутилась. И так я работаю на две ставки!
– Значит, не выйдешь? – ледяным тоном уточнила Римма.
– Почему не выйду? Выйду! Но ты должна понимать, что это свинство, – пояснила я.
– Ясно. Я все понимаю. Это свинство. До завтра, – радостно согласилась Римма, и повесила трубку. А я задумчиво сидела на кровати по-турецки, замотавшись в одеяло.
– Надо поесть! – подумала я. После сна про мою старушку на меня нашло некое подобие умиротворения. Я вдруг подумала, что здорово, если мы и вправду после смерти живем. И что вот это наше земное существование – не финал. Тогда не так страшно, если я не смогу купить квартиру и вообще, если проживу остаток дней по съемным углам. Может, мне отольется в жизни вечной? Господи, почему мне так хочется жрать? Я отправилась готовить. Как нетипично это для меня, особенно в последнее время.
– Скажите, это ваши котлеты? – поинтересовалась моей сковородкой какая-то неопознанная красавица с длинными белыми волосами. Я даже не поняла, что могло занести такую красоту в наш свинарник. На вид блондинке было лет восемнадцать, не больше. И она такими глазами смотрела на котлеты, что мне стало не по себе.
– Мои, – не стала отпираться я. – Хотите?
– Нет! – сморщилась та. – Просто не ставьте их на мой столик. А то на скатерти остаются пятна.
– О, а вы кто у нас? Из какой комнаты?
– Я-то? Вон из того коридора. Ой, я так и знала! Вот, посмотрите, пятно.
– Извините, конечно, но это и мой столик. Вот эта половина. А что вам пришло в голову стелить сюда такую красивую скатерть? Вам ее тут все равно засрут!