– Примерно полгода назад, – снова начала дергаться я. Лиля крепче взяла меня за руку. – А что такое?
– Да нет, ничего. Когда, вы говорите, по-вашему, было зачатие?
– Я и не говорила. И вообще не знаю, но точно не за последние два месяца, – заверила его я.
– А! Ну, вообще… так… дайте посмотреть, – он старательно вглядывался в экран, от напряжения прикусив губу.
– Что там? – я пыталась выгнуть шею, чтобы тоже заглянуть в телевизор, по которому демонстрировалась столь интересная для меня передача. Но я, к сожалению, не гусь. И шея моя выгибается на какие-то жалкие пять-шесть сантиметров. Непростительно мало.
– Там? – улыбнулся доктор. – Ребенок, естественно. Ваш, кстати.
– Это утешает, – попыталась расслабиться я.
– Только вот… понимаете, если судить по размеру плода, то вы на четырнадцатой неделе, – растерянно показал на экран он. Лиля с интересом рассматривала туманность, мерцающую на экране.
– Так он что, переросток? – испугалась я.
– Переросток? – удивился врач. – Нет, скорее, вы перепутали что-то со сроками. А беременность в норме. Надеюсь, вы не планировали аборт. Уже поздновато. Почти все органы сформированы, сердце бьется.
– Да что вы?! – я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
– Надо же, чудо какое! – подпрыгнула Лиля. В-общем, из кабинета врача мы выходили в состоянии, сколоченном наполовину из блаженства, а на вторую из удивления. Четырнадцать недель? Парадокс! Как такое возможно? Это же больше трех месяцев! Я немного поскладывала и повычитала в уме и получилось, что я залетела примерно за месяц до Митиного отъезда. Забавно, что, видимо, в тот момент, когда мы с ним беседовали беседы о том, как не желаем и не может быть родителями, я уже носила под сердцем его дитя. Да, вот так сюрприз. Теперь только остается выяснить, как сам автор отнесется к своему сюрпризу. Ох, чует мое сердце, что по головке он меня за это не погладит.
Впрочем, даже просто сообщить ему о происшедшем было для меня проблемой. Отлично было бы, конечно, если бы я могла позвонить ему по телефону, предложить встретиться, а потом, сидя в хорошем кафе я долго-долго молчать и теребить крахмальную салфетку.
– Не знаю, как тебе сказать. Пожалуйста, пообещай, что не уйдешь. Что выслушаешь все до конца.
– Конечно, дорогая. Что случилось? Будешь кофе?
– Кофе? – вытаращилась бы я, всем своим видом показывая, что он ляпнул что-то несусветное.
– Ну, да. Мне, капучино, пожалуйста, – он всегда пил капучино.
– О, кофе я теперь не пью, – загадочно сообщила бы я. Правда, я его все-таки немножко пью. Каждое утро. Черт, да, я пью его также, как и раньше. Но ведь это – фантазия. А в ней я бы сидела за столиком, красивая, смущенная, не пьющая… и, что уж там экономить на мечте – некурящая.