– Не знаю. Не смотри на меня так.
– Как? – покраснел Мишка. Вот блин. Если б он только не краснел.
– Я подумала, что с тобой мне лучше, чем без тебя. – Спокойно и равнодушно бросила я. Мне нравилось видеть растерянность на его лице. Растерянность и страх меня потерять снова. Хоть кто-то боится меня потерять.
– Можно, я тебя поцелую?
– Обычно у меня не спрашивают разрешения.
– И часто обычно тебя целуют? – помрачнел он. Я почувствовала себя настоящей сердцеедкой. Роковой женщиной.
– Бывает, – и пожала плечами. Путь помучается. Поцелуи с Мишей не приносили ничего. Ни трепета, не напряжения внутри меня, шаром растекавшегося от прикосновений Артема. Пружинный диван, колючий плед, страх, что услышат его родители. Подозрение, что не услышать нашу суетливую возню невозможно. Запах Мишкиного возбуждения, резкий и кислый, как мамина капуста. Снова и снова на моей груди шарят пропахшие машинным маслом руки. Пальцы в заусенцах, от напряжения закусана нижняя губа. И моя боль от пятиминутного полового акта, которую сменяла радость от его окончания, удивление оттого, что это так важно для жизни. Мне казалось – предложите альтернативу – и я никогда не стану снова заниматься этим. Но у мужчин нет альтернатив.
– Тебе хорошо?
– Да. – Ведь нельзя отвечать по-другому. Надо беречь мужскую самооценку. Если ты не королева бала, то полюбят тебя только за редкие душевные качества. И хотя в любви Потапова я не слишком нуждалась, никого другого не было. И я говорила:
– Да. Хорошо, – шла в ванну, крадучись, чтобы не наткнуться на его родителей, а там долго рассматривала себя в мутном зеркале. Взрослая женщина. Женщина, которую любят.
– Не так уж и плохо. Но надо придумать что-то еще, – подумала я. Миша Потапов и что-то еще вполне сможет заменить мне Быстрова. Что-то еще только для меня. Я решила научиться играть на гитаре. Нельзя сказать, что только сейчас я решила это. Давно, еще в то время, когда я только и делала, что гуляла по неисхоженным улицам мегаполиса, я иногда натыкалась на людей с гитарами. В переходах, с шапками перед собой. В парках, сбившись в стайки и подпевающих. Просто идущих куда-то со спеленатыми в чехлы громоздкими инструментами. Я смотрела на них и очень хотела тоже заиметь такой талант, такую удивительную способность сбивать вокруг себя кучки людей, напевая разные там «Группы крови на рукаве». Но дальше каких-то диких фантазий дело не шло во-первых за неимением инструмента как такового, во-вторых из-за того факта, что практически весь последний год я сбивалась в кучку сама, и все больше вокруг Артема Быстрова. Так что времени на музыкальное развитие у меня не было, но идея осталась.