Я не смогла справиться с искушением и заняла его кресло. У меня зрело постыдное желание – вновь запустить руку в его карман и изучить секретный мобильник. Там, наверное, есть новые сообщения, возможно, изобличительного характера…
Я знала, что это опасно. Но вроде никто не обращал на меня внимания. Штаб привычно гудел. Кто-то куда-то звонил, кто-то с кем-то спорил. Ритка и Виталий Максимович только что открыли пачку сигарет, так что еще какое-то время пробудут в курилке. К тому же правоохранительные органы дали мне задание: смотреть во все глаза, вот я и загляну в окошко сотового телефона.
Воровато оглядываясь, я сунула обе руки в карманы чужой одежды. Телефон не нащупала, но наткнулась на нечто другое. В одном кармане лежало что-то мягкое, в другом – шуршащее. Я осторожно вытянула за кончик одно, другое и чуть со стула не свалилась.
Это черный шарф и газетные вырезки!!!
Невероятно! Я нашла орудие убийства и метки, которые маньяк оставляет на каждом трупе. Важные улики оказались в кармане куртки начальника нашего штаба. Я сделала то, о чем вся областная милиция, включая спецназ, лишь мечтает. Перед вами самый лучший сыщик всех времен и народов! И уж точно самый симпатичный. Да я просто мастер наружного наблюдения. И внутреннего тоже. Вещдоки-то не на столе лежали, пришлось копнуть поглубже. Я не только длинноногая блондинка, а главный специалист по версиям и богиня оперативной работы.
Можно было бы раскрутить МВД на фейерверк в свою честь, если бы не одна маленькая деталь. К сожалению, я разоблачила не злодеяния Карабаса-Барабаса или Волан-де-Морта. А того, кто на самом деле убивает без разбора и сожаления. Все его жертвы погибли в муках, они не вернутся, а их родственники безутешны. Виталий Максимович и есть предвыборный душитель! Я общалась с убийцей, улыбалась душегубу, а Ритка сейчас делит пачку сигарет с маньяком.
Я могла бы гордиться собой, если бы страх и ужас не шикнули на гордость, и она бы не убежала, поджав хвост. А страх и ужас остались. Они будто засунули часть меня в холодильник, другую же часть отправили на африканский пляж: в одно мгновение мне стало и жарко и холодно. Мои ладони оказались всего лишь в шерсти пополам с акрилом, да еще в типографской краске. Но я чувствовала себя так, будто мои руки по локоть в крови.
Что в таких случаях положено предпринимать нежным барышням? Падать в обморок. А железным леди? Задерживать преступника, не дожидаясь группы захвата. Я ощущала себя где-то посередине между Золушкой и женщиной-кошкой. И я сделала нечто другое.