– Слыхивал я, – говорил князь Малкине, – что при правителях Киева всегда есть волхвы-советники, и многие в том только доброе видят. Наши же кудесники со мной не считались, сами являлись, когда хотели, приказывали свое. В конце концов, чуть не рассорили с Киевом, да так, что я еле откупился. Но отныне я сам буду решать, что для племени хорошо. Однако советник-волхв, пусть и молодой, мне все же будет нужен. А поселишься при мне – не обижу. В тепле и холе сганешь жить, сытно есть, мягко спать. И когда мне понадобится совет или ворожба – должен будешь явиться предо мной.
Малкине пришлось почти все свое время проводить при князе. Он старался быть незаметным, не выделяться, чтобы старшины родов и бояре древлянские не завидовали ему. Ну, а то, что Мал вскоре без него обойтись уже не мог, это тяжким бременем легло на плечи теремного волхва. Только жалость к вечно нерешительному, мало верящему в свое данное рождением превосходство, запуганному прежними кудесниками Малу заставляла его служить в Искоростене. И вот теперь...
Вот уж действительно «теперь». Ибо Малкиня неожиданно понял, что не зря не отправился почивать. И то, что его взволновало, было рядом.
Малкиня не был наделен даром вещих кудесников хорошо видеть в темноте, однако он столько простоял во мраке, что глаза его уже давно привыкли к окружающей темени. Но еще до того, как различил в конце длинного перехода некое шевеление, он уже уловил мысли приближавшегося. Более того – понял, кто перед ним.
Сначала Малкиня почувствовал только страх. Он опасался того, кто подходил, знал его раньше и побаивался. Знал, что явившийся никогда не отличался добротой, всегда был коварным и, главное, могущественным чародеем, не чета ему, Малку, прозывавшемуся Малкиней. Даже то немногое, что получил Малкиня от ведьмы Малфриды, ничего не стоило по сравнению с силой того, кто занял сейчас главное место на Священной Поляне. И пусть волхвы древлянские уже не обладали прежним могуществом, тот, в ком дар от рождения, всегда мог почерпнуть мощь от окружающего мира, от богов, повелевающих ветрами и стихиями.
Малк даже присел в своем углу под лестницей, утешая себя мыслью, что здесь и тот, кто видел в темноте, не мог разглядеть его за толстыми ступенями мореного дуба. А значит, приближающийся не ожидает нападения. А думает он... Малку понадобилось несколько мгновений, чтобы внимательно проследить за мыслями чужого, разгадать его планы.
Колдун приближался беззвучно, словно плыл по воздуху. Ни половица не скрипнет, ни зашуршит под ногой коврик-подстилка из сухих трав. Чародей насылал сонную одурь, и Малкине стоило больших усилий не ослаблять внимания, одними губами повторяя заградительные заклинания. И все же был миг, когда он пропустил удобный момент и волхв-чужак, подойдя совсем близко, стал медленно подниматься по ступеням.