Малфриду обуял ужас. Это объявился он, тот, кто имеет на нее право, кто хочет подчинить ее, утащить... И он уже близко, земля содрогается под копытами его мощного черного скакуна, а его хриплый глухой смех... Нет, просто гаденький, противный смешок, звучит уже совсем рядом. А потом... Она закричала и проснулась от резкого толчка.
Пробуждение не принесло облегчения – она все еще была в темном порубе, а ее опрокидывал и задирал остатки одежды страж-охранник.
– Чего орешь! Пора бы уже притерпеться.
Притерпеться к подобному было невозможно. И она опять начала извиваться, рычать и пытаться укусить насильника, пока тяжелый удар не отбросил ее на солому.
– Ишь, нечистое отродье, еще и брыкается.
Ей, слабой, измученной и униженной, оставалось только отвернуться и терпеть, пока стражник противно сопел и дергался на ней. Тошно было... Еле дождалась, пока он захрипел и обмяк.
– Так-то, ведьма. Меня упредили, как с тобой обходиться, чтобы ты силу особую себе не позволяла. Но ништо, недолго уже мне осталось об тебя мараться. Завтра Мокошин день, и, как повелел князь, поволокут тебя, поганую, на кострище, чтобы светлый огонь сварожич пропалил твое гнилое нутро. Народу уже собралось – тьма. Будет людям потеха, когда ты заверещишь у столба, обвязанная вязанками хвороста.
Он подтягивал портки, отряхивался, словно и впрямь невмоготу было ему, бедолаге, насиловать пленную чародейку. Плюнул на нее напоследок, а уходя, еще и пинка дал под ребра. Она сцепила зубы, боясь застонать, выказать слабость. А когда он полез наверх по лестнице, все же потянулась туда, где страж оставил ей миску с холодным варевом, стала, есть, разминая руками остывшую кашу. Гадко было, но есть все же надо, чтобы силы были. Какие силы? Для чего?
Она плакала в темноте, и слезы сами лились из глаз. Эх, где ее воля-волюшка, где уверенность в себе, в своей ведовской силе? Где тот простор, который все еще снился по ночам? И снился еще кто-то... Страшный, жуткий... Этот сон был хуже яви, хуже того, что с ней приключилось. Хотя, что может быть хуже...
Малфрида не понимала, отчего темный всадник, привидевшийся во сне, так пугает ее. Но помнила, что боялась его и раньше, когда была в силе, а он возникал в ее видениях, вызывая ни с чем не сравнимый ужас. Как-то ей подсказали, что этот темный обитает на полночи, что он силен и могуч и что он ищет ее. Тогда она дала себе слово никогда не бывать в северных землях, никогда не ворожить там. Вот и приехала в родные древлянские края, стала ведьмой. Ее унижают и травят, но ему, этому жуткому, она не досталась. Можно только радоваться этому. Пока ее не начнут сжигать на огне...