— У меня даже сахара нет! Я-то не пью с сахаром… Подожди минутку, я в магазин сбегаю…
Борька сидел, положив ногу на ногу, и смеялся, наблюдая за бывшей одноклассницей.
— Да сядь же, Маринка, неугомонная… Я пришел поговорить… Я давно хотел тебе сказать… Это очень серьезно.
В этот момент в прихожей прозвенел требовательный долгий звонок.
— Это, наверно, Димка… — неуверенно сказала Маринка, посмотрев на часы, и пошла открывать дверь.
На пороге действительно стоял Соловьев. На нем были короткие шорты и мятая футболка, он курил.
— Привет! Поехали на велосипеде кататься! Погода классная!
— Дим, у меня гости…
— Гости? — удивился и даже обиделся Соловьев. — Это кто?
— Борис Смелов, одноклассник наш. Помнишь?
— Борька? — Димка уже, не дожидаясь приглашения, вальяжно входил на кухню. — Привет, братан! Как же я тебя давно не видел! А мы с Маринкой только вчера тебя вспоминали. Как встречаемся, она всегда спрашивает, не слышал ли я чего-нибудь про Смелова. А вот и ты собственной персоной!
Димка подошел к Борису и, не вынимая изо рта сигарету, панибратски обнял его. Смелову явно было не по себе.
— Маринка, а налей мне чаю! Впрочем, я сам, общайтесь… Не стану вам мешать.
Димка подошел к шкафчику, по-хозяйски достал чашку и сам плеснул туда кипяток. Борька внимательно наблюдал за ним.
— Хорошо! — вздохнул Соловьев и развалился на стуле. — Ну как ты, Борька? Что Москва?
— Нормально, работаем! Исследований идет много, операций. — Смелов тоже явно хотел казаться разбитным и веселым. — А ты как?
— Да тоже все хорошо, тьфу-тьфу! Хожу на рыбалку, купаюсь, вот с Маринкой по выходным на велике катаемся. Поехали сегодня с нами! У меня в гараже еще велик есть.
— Ну поехали… — неуверенно сказал Борис и посмотрел на свой наряд.
— Дим, может, не надо? Боря из Москвы приехал отдохнуть, с родителями повидаться, а ты так, — чувствуя, как нарастает какое-то напряжение, попробовала вмешаться Смирнова.
— Нет-нет, Маринка, все хорошо, — неожиданно спокойно прервал ее Смелов, — поехали! Я вот только зайду домой переоденусь…
— Вот и здорово! — резюмировал Соловьев. — Пошли, Борька. Я тебе велик дам. И еще ракетки заберешь у меня бадминтонные. А ты, Маринка, пока нам каких-нибудь бутербродов сделай.
Димка держался развязней, чем обычно, а Борька, наоборот, все время смущался и краснел. Маринке не сиделось на месте, и она уже устала переводить вопросительный взгляд с одного на другого. Молодые люди между тем встали из-за стола и пошли в коридор.
— Борь, может, не надо? Ты же поговорить хотел… Пусть он один едет, это нормально… Оставайся!