— Борька, ты? — Маринка с трудом разлепила глаза. Лекарство упорно опрокидывало ее куда-то в вязкую дрему.
— Я, лежи тихо. Что ты там вчера натворила?
Голубева напрягла память. Какие-то обрывки, но ничего конкретного.
— Чертовы таблетки… Не помню!
— Зачем ты кинула стулом в членов консилиума? Тебя теперь еще за буйную посчитают.
— А мне плевать… Боречка, милый, забери меня… У меня Илья дома. Я тут больше не могу! С ума сойду.
— А стульями больше швыряться не будешь?
— Нет! Это от бессилия. Я больше не буду…
— Тогда считай, что тебе повезло, — улыбнулся Борис. — Я знаю директора этой больницы еще по институту. Мы уже говорили с ним. Думаю, он не откажет. Только веди себя хорошо!
— Я буду такой примерной, — Маринка тоже впервые рассмеялась, — как в школе!
— Да уж, — хмыкнул Борька, — ты, конечно, была у нас самой примерной ученицей!
— А сам-то!
— Узнаю прежнюю Смирнову. Ты на самом деле поправилась, раз шутишь! Лежи тихо и жди. Я за тобой приду…
— Я тут в таком виде, — вдруг забеспокоилась Маринка, — я, наверно, совсем страшная. Прости меня, Боречка. И принеси мне какую-нибудь одежду, пожалуйста. И расческу нормальную…
— Ты для меня всегда красавица, абсолютно в любом виде, — совершенно серьезно сказал Смелов, — запомни это и не говори глупостей.
— А еще принеси цветов для Офелии, белых. Если найдешь. И какие-нибудь научные книжки для Ирины Петровны. Им же тут еще оставаться… Бедняги!
Борька кивнул и исчез. Голубева себе просто места не находила несколько часов — а вдруг не приедет больше? И убеждала себя: нет, он не такой. Раз Смелов пообещал — все будет!
И действительно, вечером Борька приехал за Маринкой, привез ей огромный букет ярко-алых роз и большую сумку с вещами.
— Посмотри, подойдет ли, — смущенно сказал он. — Я так брал, на глазок…
Все вещи были новые, фирменные, еще с бирками. Полный комплект — начиная с шикарного нижнего белья. У нее никогда такого не было. Когда Голубева переоделась в новый спортивный костюм и собрала волосы заколкой, Смелов только вздохнул восхищенно:
— Вот теперь ты на себя похожа! Только уж очень худая и бледная…
— Это поправимо! Хорошо, что не наоборот! — улыбнулась Маринка. — Кстати, откуда эти вещи? Это не мои…
— Заехал по пути, купил… Вот еще теплая куртка и кроссовки, надевай!
— Но же это все так дорого! Зачем?
Борька только рукой махнул. Офелия спала, поэтому белые лилии положили прямо у ее кровати.
— То-то радости ей будет, когда проснется! — задумчиво сказала Голубева, вдыхая дурманящий запах.
Ирина Петровна сразу нацепила очки и с интересом ухватилась за принесенные ей книги.