Потом были песни и танцы. Сначала слабеньким голосом песни про свадьбу и молодых исполняла ярко раскрашенная по случаю торжества местная певичка. Родственники Лешки задиристо плясали под них, а потом отобрали у певички микрофон и сами хором и по очереди пели какие-то задорные песни. Голоса у них, надо признать, были куда лучше, чем у певички с накрашенным ртом, но уж больно громко они пели! Маринка немного оживилась и стала наблюдать за происходящим.
Она заметила, что к танцующим в центре зала присоединилась ее сестра, Кристинка. Видимо, ей смертельно надоело сидеть одной за столом. Подоткнув подол ненавистного длинного платья, она бойко отплясывала среди подвыпивших женщин и мужчин, грациозно поводя плечиками в такт музыке. Похоже, ей в этот момент было веселее всех. Маринка грустно улыбнулась.
Ближе к ночи некоторые гости стали засыпать прямо за столом: сказывалась усталость и большое количество выпитого за день.
— А где же жених? — спохватился отец Алексея часов в восемь вечера. — Что-то я давно жениха не видел!
— Жениха в зал! — завопили остальные присутствующие. Алексея разыскали, приволокли, заспанного, и налили ему водки.
— Горько! — требовательно заорали присутствующие. — Горько!
Алексей, шатаясь, приблизился к Маринке и взял ее за подбородок. Та отшатнулась:
— Ты пьян!
— А ты моя жена! Целуй меня немедленно!
Маринка вспыхнула и вылетела из зала. Стараниями Лидии Ивановны, которая быстро заполнила паузу новым тостом, уже через пять минут эпизод был забыт. Свадьба пела и гуляла еще несколько часов. В коридоре Маринка содрала с себя ненавистную фату и засунула ее в мусорное ведро. Темные локоны рассыпались по плечам. Следом за ней выбежал Борька:
— Маринка, куда ты?
— А, все равно куда. Не могу больше. Воротит от всего.
В глазах у нее застыли слезы. Она даже плакать не могла. Смелов крепко обнял ее за плечи:
— Ты только держись, не сдавайся! Все наладится, вот увидишь!
— Я знаю… — Маринка посмотрела на него огромными глазами, в которых плавало темное небо, — все знаю…
Первую брачную ночь молодые провели в квартире Смирновых. Мать с Кристинкой тактично ушли ночевать к соседке, Николая оставили спать на кухне, на Марйнкиной кушетке. Из кафе расходились за полночь. Новоиспеченного мужа домой доставили в состоянии глубокого непонимания сути происходящего. В машине он пел песни, плакал, смеялся, а в конце концов мирно уснул на плече у Бориса, который и дотащил его до Марйнкиной квартиры. Николай держался чуть лучше, но тоже был сильно пьян.
— Ну я пойду… — робко помялся у двери Борька. Он выглядел очень уставшим и грустным.