Как в старые добрые времена им даже разговаривать было не надо (или у них уже не было общих тем для таких разговоров?). Димка садился за стол, пил чай, заботливо налитый Маринкой, и просто смотрел на нее, не отводя глаз. А она таяла от этого взгляда, растворялась в нем, улетала… Это было похоже на наркотик, на прекрасный сон, который улетучивался, когда Маринка оставалась наедине с Алексеем.
Однажды Димка задержался в их общежитии на всю ночь. Так и сидели с Маринкой, склонив друг к другу головы, держась за руки, и никто на целом свете больше не был им нужен. Только часы на полке глухо постукивали, отсчитывая минуты.
— Почему ты все время молчишь? — тихо спросила Маринка.
— А разве нужно еще что-то говорить? — искренне удивился Димка. — По-моему, и так все очень хорошо…
— Нет, не хорошо! — встрепенулась Маринка, которая вся была на нервах от этой близости. — Смотри, там спит мой муж, который, кстати, называет тебя своим другом…
— Ну и что? Разве он нам мешает? Пусть спит на здоровье, — возразил Димка, посмотрев на Алексея.
— Ну хоть что-то ты мне можешь сказать?! — Маринка вскочила с места и откинула с груди роскошные волосы. — Что я стала красивая, что нравлюсь тебе…
— Зачем?.. Ты и так все знаешь. Это засасывает как пылесос…
— Какой пылесос, Димка! Неужели ты не понимаешь, что мучаешь меня? Неужели у тебя совсем нет для меня слов?..
— Не знаю… Нет, наверно…
Димка закурил, встал и медленно обнял Маринку за плечи. Она всхлипывала. Он легко провел рукой по ее волосам, прикоснулся к талии. Маринка всем телом вздрагивала от его прикосновений и, медленно тая от его близкого тепла, склонялась к нему в объятия.
— Господи! Я так тебя чувствую… — прошептала она сквозь слезы.
Димка улыбнулся уголками губ и обнял ее крепче.
— Вот и все, мы и успокоились, — шептал он, — все хорошо…
Его губы скользнули по ее щеке, сцеловывая горячие, соленые слезинки. Маринка не сопротивлялась, наоборот — как будто подставила лицо этим мягким, ищущим губам. Димка целовал ее сначала нежно, по-дружески, потом все требовательнее, разжимая ее губы горячим языком. Она вся отдалась этим поцелуям, как будто наступил последний миг их жизни. Внутренне она перешагнула какую-то очень важную для себя черту. Димка сжимал в объятиях Маринку, руками путаясь в ее густых волосах.
Вывел Маринку из состояния прострации возмущенный хриплый голос Алексея:
— Что это тут происходит?
Она вздрогнула и отшатнулась от Димки, инстинктивно вытирая ладонью влажные, распухшие губы. Ее гость тоже вздрогнул от неожиданности, напрягся и побледнел. Обычно Алексей спал непробудно до самого утра, а тут… Как будто шпионил за ними, выжидал!