Меган ничего не оставалось делать, как подыграть ему. Если она выдаст свое смятение, Алекс начнет задавать ей весьма неприятные вопросы. Сейчас он делает вид, что не произошло ничего из ряда вон выходящего, и она вынуждена поддержать его игру…
– Послушайте, я попробую дать вольный перевод с арабского. – Алекс наугад открыл книгу и стал читать: –
Волосы твои как темная грива любимой кобылицы
И как она свирепо ты грызешь удила
Но рука всадника тверда
Ни тебе, ни кобылице не избежать своей участи.
Алекс медленно поднял глаза на Меган, застывшую у изголовья его кровати.
– По-арабски это звучит намного выразительнее, – с явным сожалением проговорил он. – Да и переводчик из меня неважный.
Напряженное молчание Меган наполняло его душу каким-то непривычным трепетом. Алекс подыскивал слова, чтобы выразить то, что пустило корни в его сердце, но тяжелые валуны слов с бессмысленным грохотом катались в его голове. Тоненькая книжица в его руках – единственный способ разобраться в себе, быть услышанным и понятым.
– Или еще, – задумчиво проговорил Алекс, листая страницы.
Острым алмазом боль режет мне сердце,
Печаль делит со мной ложе,
Вместо вина страдание плещется в моем кувшине.
Но в разлуке душа становится тверже…
А это одно из моих любимых:
Припасть к роднику твоих губ
Вот – награда, достойная воина
Скажи, сколько еще мне блуждать по безводной пустыне?
Последние слова Алекс произнес, не глядя на книжную страницу. Они словно вырвались из глубины его сердца, адресованные темноволосой девушке, которая настороженно смотрела на него. Алекс не мог разгадать выражения ее лица. Там уже не было прежней враждебности или равнодушия. Но и того, что он хотел увидеть, тоже. Меган была застигнута врасплох, но она не сдавалась. Да и ему нужна была не минутная слабость с ее стороны, а полная и безоговорочная капитуляция…
– Ваш отец писал только о любви? – наконец подала голос Меган.
– Да. Разве есть что-либо еще, о чем стоит писать стихи? – усмехнулся Алекс.
Он положил книгу обратно и, уже не скрываясь, разглядывал Меган. Чем его так привлекает эта девушка с упрямо сжатыми губами? Она словно колючка на голом кусте, которую никому не захочется сорвать. Никому, кроме верблюда, что жадно тянет к ней свои голодные губы… Сравнение было вполне в духе отца, и Алекс пообещал себе обязательно записать его. Попозже. Сначала надо было разобраться с этим загадочным созданием, которое разбередило в нем поэтическую жилку…
– Итак, Меган Гилберт, что же вы все-таки делали в моей спальне? – неторопливо проговорил Алекс.